«ПИКОВАЯ ДАМА» ЧАЙКОВСКОГО НА РУИНАХ ЦАРСКОЙ ИМПЕРИИ :
ПОСТАНОВКА ОЛИВЬЕ ПИ

7/06/2022 – Виктор Игнатов
27 и 29 мая 2022, Opéra Grand Avignon, Авиньон.

В 4-х оперных театрах юга Франции – в Авиньоне, Марселе, Ницце и Тулоне, появилась «Пиковая дама» Чайковского в новой сценической версии Оливье Пи. Её специфика состоит в том, что оперные события разворачиваются на руинах сгоревшего особняка и на манер «театра в театре» с участием танцующего Компаньона – любовника и двойника Германа. 42-й для режиссера спектакль поставлен с богатой фантазией: динамичное представление впечатляет множеством оригинальных мизансцен и танцевальных миниатюр. Центральная картина в спальне Графини производит омерзительный шок. Среди 12-и исполнителей оперы высших похвал заслуживают русские певицы – Елена Безгодкова (Лиза) и Светлана Лифарь (Гувернантка). Музыкальный руководитель постановки – голландец Журджен Хемпель.

Спектакль создан по инициативе Южного региона Франции и в результате творческого сотрудничества 4-х лирических театров юга страны – Оперы Ниццы, Оперы Марселя, Оперы Тулона и Оперы Большого Авиньона. При осуществлении масштабных и сложных проектов названные театры периодически объединяются и сообща достигают значимых успехов. Над постановкой оперы Чайковского «Пиковая дама» вдохновенно работал высокопрофессиональный коллектив: режиссер Оливье Пи, автор декораций и костюмов Андре Вейц, художник по свету Бертран Килли, хореограф Даниэль Иззо, музыковед Кира Парфевитс, дирижёр Журджен Хемпель. Являясь сопродукцией четырёх оперных театров, «Пиковая дама» была показана в прошлом году в Ницце (28 февраля – 5 марта) и Марселе (2 – 9 октября), а в нынешнем году в Тулоне (3,6,8 мая) и Авиньоне (27, 29 мая).
Пётр Ильич Чайковский (1840-1893) - великий русский композитор, составивший целую эпоху в истории мировой культуры. Основная идея его обширного и многогранного музыкального творчества – протест против тёмных сил, выдвигающих препятствия на пути человека к счастью. Даже приводя эту борьбу к трагическому завершению, Чайковский подчёркивал конечное торжество гуманистических идеалов. Об этом убедительно свидетельствуют его многочисленные произведения, в том числе и предпоследняя опера «Пиковая дама», получившая наиболее широкую популярность во всём мире. По словам композитора, она создавалась «с самозабвением и наслаждением» и была закончена в предельно короткий срок – всего за 44 дня. Премьера состоялась в Санкт-Петербурге на сцене Мариинского театра 19 декабря 1890 года и имела огромный успех. Трёхактная опера была написана на сюжет повести Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837), изданной в 1833 году, и либретто Модеста Ильича Чайковского (1850-1916), брата композитора. Оперное произведение реалистически воспроизводит типы и нравы петербургского общества начала XIX столетия.

Оперный шедевр в фривольной трактовке.

Авторы новой сценической версии «Пиковой дамы» не только осовременили оперное действие, но и перенесли его на руины сгоревшего особняка, зажав тем самым все события в единой монументальной сценографии – пепельно-чёрной конструкции с разбитыми стеклами окон на трёх уровнях. Несмотря на цветовую монохромию и композиционное однообразие конструкции, в ней предстают все 7 оперных картин – Летний сад, Комната Лизы, Бал-маскарад во дворце, Спальня Графини, Комната Герман в казармах, Зимняя канавка на реке Неве, Игорный дом. Чтобы показать картины с совершенно разным местом действия, режиссер выстроил спектакль на широко известный манер «театра в театре». Для этого в руинах сгоревшего особняка на уровне второго этажа устроена дополнительная сцена, в глубине которой регулярно сменяются театральные задники, а на её авансцену периодически опускается локальный занавес. Нужно сказать, что, согласно чёрной монохромии декораций, заставки и занавес дополнительной сцены выполнены в пепельно-серой гамме. В той же палитре созданы и сценические костюмы, что полностью соответствует единому цветовому решению, выбранному согласно концепции постановки – представить петербургские события оперы в гнетуще-траурном настрое и в театрально-драматическом видении, олицетворяющем тотальное крушение Российской империи. Однако такой подход режиссера не имеет ничего общего ни с оперой Чайковского, ни с повестью Пушкина. Как следствие, зрители, впервые пришедшие в театр на «Пиковую даму», в результате просмотра этого спектакля приобретают, к сожалению, ложное представление о сценическом произведении Чайковского и литературном сочинении Пушкина, что негативно сказывается на объективности суждений о творчестве великих деятелей русской культуры. В связи с этим хотелось бы задать вопрос постановщикам – если следовать принятой ими идеи развития оперных событий в едином каркасе сценографии, то почему бы не выстроить её на манер дивного «Яйца Фаберже» – символа роскоши и славы как Санкт-Петербурга, так и Российской империи? Такое решение могло бы стать яркой театральной новацией, к тому же позволило бы придумать множество эффектных ходов для реализации причудливой фантазии режиссера. Однако этого не случилось, так как постановщики пошли по наиболее простому пути – они избрали для спектакля концепцию, соответствующую их собственному видению России, к большому сожалению, с примитивной трактовкой исторических и социальных аспектов оперного произведения.
Светское общество Санкт-Петербурга, одной из богатых и культурных столиц просвещённой Европы, воплощают угрюмые люди в серых армейских униформах, пилотках и чёрных сапогах. Персонажи оперы, хотя и являются представителями высшего сословия, но, одетые скромно, на редкость заурядно разыгрывают трагический сюжет и нарочито манипулируют бутылками с водкой, регулярно её распивая. Милитаризованное общество, всецело охваченное алкоголизмом, несмотря на демонстрацию транспаранта «1812 – 1942», отражающего победы русской армии в ходе войны с Наполеоном и Гитлером, в оперном спектакле выглядит карикатурно. Наиболее чудовищному искажению подвергнут центральный образ – старая Графиня: величественная русская дворянка, которая общалась в Париже с аристократической элитой Франции, превращена с сексуально озабоченную шлюху, с удовольствием посасывающую дымящую сигару. Стоит напомнить, что пушкинский сюжет «Пиковой дамы» заинтересовал композитора не сразу. Прежде всего Чайковского взволновала сцена роковой встречи Германа с Графиней. Её глубокий драматизм захватил композитора, вызвав горячее желание написать оперу. Теперь же, на премьере «Пиковой дамы» в Авиньоне, ключевая сцена спектакля вызывала у одних зрителей недоумение, а у других – возмущение, так как старая дама пылко обнажила своё дряхлое тело, чтобы обольстить Германа и с ним насладиться плотской любовью. Стремление постановщиков сделать из оперного шедевра Чайковского развлекательное шоу привело к тому, что, несмотря на смерть трёх героев, публика порой откровенно смеётся, так как некоторые трагические сцены неожиданно предстают комично и даже умиляют цирковой эксцентрикой.
Справедливости ради, нужно сказать, что описанные выше сценические решения возникли не ради того, чтобы очернить произведение Чайковского и Пушкина, а лишь потому, что постановщики «Пиковой дамы» воплотили её в излюбленной ими саркастической манере, ставшей их специфическим стилем и почерком. Авторы новой сценической версии оперы – талантливые мастера Оливье Пи и Пьер-Андре Вейц, успешно работающие вместе с 1985 года. За истекшие 37 лет (!) они создали в творческом тандеме множество интересных драматических и оперных спектаклей. Особенно плодотворными были годы, когда О.Пи был художественным руководителем парижского театра «Одеон» (2007-2012) и Международного театрально фестиваля в Авиньоне (2013-2022). Несмотря на авторитет и значимость плодотворного сотрудничества О.Пи и П.-А.Вейца, их постановка шедевра Чайковского содержит целый ряд неясностей и странностей, что не позволяет считать её удачной. Для ознакомления с достоинствами и просчетами спектакля предлагаем совершить краткий экскурс в его сценические картины.

«Пиковая дама» с участием загадочного Компаньона.

Избрав в качестве сценографии постановки руины сгоревшего особняка, режиссер проявил богатую выдумку и динамично выстроил большой спектакль, благодаря активному использованию дополнительной сцены, созданной в виде театрального яруса в статичном монолите единой для всей оперы декорации.
Представление разворачивается то поочередно на каждой сцене, то одновременно на обеих. Это достигается благодаря использованию встроенной в декорации лестнице, по которой артисты могут свободно перемещаться между двумя сценами. Второй вариант более интересен тем, что придаёт оперному действию не только живость, но и пространственное многообразие. Однако при исполнении дуэтов артисты, находящиеся на разных сценах, настолько удалены друг от друга, что теряется столь значимая их близость, необходимая для полноценного раскрытия эмоционального и психологического состояния персонажей. Яркий пример тому красивая и возвышенная ария князя Елецкого «Я вас люблю», обращенная к Лизе. При этом возлюбленная находится на верхней площадке, а он – на основной сцене, поэтому поёт, к сожалению, глядя в пустоту без тёплой нежности и должного посыла.
Главным и весьма спорным новшеством постановки является то, что под оперную музыку Чайковского довольно часто предстают вставные хореографические зарисовки и миниатюры. Прежде чем обсуждать их суть и необходимость включения в сценическое действие, нужно объяснить каким образом они появились в спектакле. Общеизвестно, что О.Пи – маститый режиссер, творческая специфика которого включает неустанное исследование сексуальности персонажей и театральную демонстрацию красоты молодого мужского тела. По аналогии с многими постановками О.Пи в его «Пиковой даме» активно участвует в развитии оперных картин дополнительный персонаж – многоликий Компаньон. Со стройным телом, порой полуобнаженным, он олицетворяет некую тайну. Его можно принять как за любовника, так и двойника Германа. Взаимоотношения между Германом и Компаньоном довольно сложные и часто противоречивые, что затрудняет понимание главного оперного героя, а также делает его образ размытым и рыхлым. Роль Компаньона наиболее интересна и эффектна, когда он предстаёт в качестве интерпретатора зарисовок и миниатюр в хореографии Даниэля Иззо.

Хотя эти номера исполняются под музыку не предназначенную для танца, однако они органично связаны со сценическим действием и предназначены для пластической визуализации эмоционального состояния персонажей, а также углубления драматургической сути происходящих событий. Для требовательных меломанов – приверженцев чистоты оперного жанра и верности авторским замыслам, придуманные хореографические вставки, несомненно, вызывают негативное отношение. Для режиссёра же танцевальные номера позволяют придать сценическому действию визуальное разнообразие и пластическую живость, а также сделать видимыми тайные желания и скрытые помыслы персонажей. Чтобы читатели могли сами оценить целесообразность таких танцевальных включений, в последующей хронике сценического действа описаны наиболее значимые хореографические пассажи.

Хроника оперного действия.

Трёхчасовое представление идёт с одним антрактом. До начала спектакля при рассадке публики в освещенном зале зрители с интересом рассматривают на полностью открытой сцене масштабный монолит декорации – остов сгоревшего дворца, и главные аксессуары. В левой части сцены виднелись железная кровать и сгоревшее дерево, в левой – пианино и стул. При исполнении увертюры по торцу сценографии скользили облака.
Первая картина спектакля. На верхней сене появилась старая Графиня: она смотрит на кровать, на которой идёт странная возня. Вытолкнув с постели своего Компаньона – любовника и двойника, Герман встаёт, идёт к пианино, садится и начинает играть. Потом он поднимается на верхнюю сцену, но Графиня успевает скрыться. Герой возвращается и ложится на кровать, своё излюбленное место; рядом на полу лежит полуобнажённый Компаньон. Тем временем на верхней сцене двое парней, сбросив рубашки, устраивают борьбу. За ней следят десятки людских глаз сквозь дыры в разбитых стёклах дворцовых окон. Вскоре на основную сцену выходит ватага детей: в военных униформах, пилотках и сапогах они похожи на отряд бойскаутов. Вслед на ними появляются в карнавальных колпаках оперные персонажи: они поют и распивают водку, расположившись у пианино, из которого вынули бутылку. Задник верхней сцены охватывают серые облака: они плывут навстречу друг-другу. На их фоне появляется Компаньон: он изящно танцует и жестикулирует палочкой, изображая дирижера, который управляет хором, находящемся на основной сцене. Через дыры разбитых окон вновь видны глаза статистов. На верхней сцене разворачивается пластическая зарисовка: предстаёт Елецкий в окружении чрезмерно вежливых портных. Средствами пантомимы они облачают Князя в новый костюм, благоговейно разглаживая мельчайшие морщинки. За оказанные услуги Елецкий бросает веером пачку банкнот, и портные карикатурно ползают, благодарно собирая деньги. Тем временем Герман поёт и играет на пианино, возле которого сидит Компаньон и пьёт водку. На верхней сцене опускают блестящий занавес; возле него появляется Графиня и слушает дуэт Германа с Лизой, сидящих на кровати. Когда же занавес открыли, предстал вокально-пластический рассказ светского анекдота о богатстве Графини. В молодости она однажды проиграла в Париже своё состояние, но вскоре его вернула, узнав счастливые три кары, «но какою ценой!». В пластической интерпретации этой баллады графа Томского приняли участие два танцовщика и Компаньон. С обнаженным торсом и в балетной юбке он комично воплощал образ Графини, которая не только азартно играла в карты, но и пылко отдавалась плотской любви ради познания спасительной тайны. Сурин и Чекалинский, решив подшутить над Германом, предлагают ему узнать у Графини тайну заветных трёх карт. Начинается гроза, вспыхивают молнии. На тёмную сцену выходят все участники спектакля, прикрывая головы газетами как бы от падающих капель дождя: сверкает вокалом хор, полыхает музыкой оркестр. В порыве страсти Герман клянется добиться любви Лизы или погибнуть.
Вторая картина спектакля. На верхней сцене появилась фото-заставка окраины города с серыми башнями домов, а на основной – кровать и пианино поменяли местами, чтобы представить оперную картину в комнате Лизы. Сидя на кровати, Полина и Лиза грустно поют идиллический дуэт «Уж вечер». Затем под фортепианный аккомпанемент Лизы мрачно звучит романс Полины «Подруги милые». Его слушают собравшиеся на верхней сцене женщины. В серых платьях и шляпах они внимательно следят за сидящей на кровати Полиной, которую обнимает парень с обнаженным торсом. После его исчезновения Полина продолжает романс в компании Чёрта (статист в маске), а в завершении получает от Лизы презент – бутылку водки. Надев шапку и шинель, нацепив усы и очки, Лиза с двумя танцовщиками исполняет плясовую песню «Ну-ка, светик-Машенька», находясь под взглядами пританцовывающих женщин. Но веселье прерывает Гувернантка. Спев свой номер, она выпроваживает женщин, затем, нацепив очки и усы, кокетливо потряхивает бёдрами. Вторую половину оперной картины открывает ариозо Лизы. Сидя в шинели на кровати, она поёт «Откуда эти слёзы» – проникновенный монолог, полный глубокого чувства. На верхней сцене появляется Елецкий, вскоре исчезает, и приходит Герман. Тоска Лизы сменяется восторженным признанием: стоя на пианино, она поёт «О, слушай, ночь». Держа пистолет, подходит Герман. Он готов покончить с собой, узнав, что Лиза выходит замуж за князя Елецкого. Сидя на кровати, Герман пылко признаётся Лизе в любви, звучит его страстное ариозо «Прости, небесное созданье». Влюбленные целуются и наслаждаются ласками, но свидание прерывает Графиня. Она является в длинном чёрном платье с серой накидкой и, покуривая сигару, держит пистолет. После её ухода Герман с Лизой поднимаются на верхнюю сцену, ложатся на постель и предаются любви. Любовников скрывает опущенная заставка с чёрно-белым фото городского здания. Когда же заставку подняли, на верхнюю сцену вышли 7 артистов с большими коробками. Так начался второй акт оперного действия.
Третья картина спектакля: бал-маскарад в доме богатого столичного сановника. На основной сцене появились гости – хористы в серых военных униформах, чёрных сапогах и масках. Под пение хора в духе приветственных кантов екатериненской эпохи 7 артистов, находящихся на верхней сцене, вынули из принесенных коробок театральные костюмы, одели их, сделали себе макияж и приготовились к исполнению своих бальных ролей.
В это время лакей принёс на основную сцену бомбу с горящим фитилём. Оперные персонажи поют и в жутком страхе передают бомбу друг-другу. Фитиль догорел, но без взрыва, так как это была шутка. Звучит красивая ария Елецкого «Я вас люблю», обращенная к Лизе. Но она стоит на верхней сцене, поэтому возвышенное признание в любви выглядит абстрактно. Героиня исчезает, выходит ёлакей. Во фраке, цилиндре и сапогах он старательно подметет площадку для показа любительского спектакля. Ему предшествует череда фото-заставок с силуэтами чёрных домов, голых стволов и серых облаков. Поднимается занавес, и начинается представление – пастораль «Искренность пастушки» с чарующей музыкой, стилизованной под XVIII век. Согласно оперного либретто, ёизящные хоры и грациозные танцы обрамляют идиллический любовный дуэт героев пасторали – Прилепы и Миловзора. К сожалению, теперь эта живописная картина разворачивается на фоне чёрного задника с ликом луны и стоящих поодаль голых деревьев. Пастораль открывает хореографическое трио, в котором Компаньон танцует на пуантах партию балерины. Получив цветы, сигару и карты, символизирующие образ Графини, он демонстрирует воздушные антраша и галантные позы. Ему горячо аплодируют хористы, сидящие на стульях, расставленных между кроватью и пианино. Танцевальное трио сменяет вокальный дуэт: его участники поют на фоне нависающего кольца горящих электроламп. По окончании дуэта вновь является Компаньон. С накидкой, сигарой и пистолетом он имитирует образ Графини, затем танцует на пуантах миниатюру, напоминая Чёрного лебедя. Возникший Златогор разыгрывает с участниками пасторали ревностное трио, кто-то разбрасывает деньги; интермедия напоминает капустник. Среди сидящих хористов становится видимым трио оперных героев: Лиза оказывается между Германом и Елецким, который вскоре уходит. В финале любовного дуэта Лакей посыпает Прилепу и Миловзора сверкающими конфетти.

Ушедших певцов заменил Компаньон на пуантах. Он начал танцевать, но подскользнулся и замертво упал. Партнеры Компаньона накрыли его чёрной вуалью, но тот очнулся, замахал руками и вновь засеменил на пуантах. Под мощное пение хора на верхнюю сцену вышли все участники пасторального шоу и под шумные аплодисменты уступили место центральному событию маскарада – выходу Императрицы. На основной сцене среди военизированных хористов появились и светские дамы в чёрных платьях и масках. Все благоговейно замерли в ожидании выхода Её Величества. Лакей тщательно подмёл верхнюю сцену, где под торжественное звучание оркестра вышла загадочная Дама с высоким париком, одетая в пышные белые наряды. Её сопровождали два пажа – обезьяны в красных парадных мундирах. Один из пажей вдруг беззастенчиво стала удовлетворять свою сексуальную прихоть, выбрав партнершей величественную Даму. В угаре плотских утех с Дамы свалился парик, и в ней все узнали Компаньона. Насладившись сексом, обезьяна оседлала второго пажа и ускакала под всеобщие аплодисменты публики на театральной сцене и в зрительном зале. Так закончилась первая часть новой сценической версии «Пиковой дамы».
Четвёртая, центральная в опере, картина предстала после антракта. Её открыл Компаньон с обнаженным торсом и в маске обезьяны.
Забравшись на фортепиано, он сплясал русский танец, затем спустился на сцену и, преобразившись в балерину, стал изящно порхать в па-де-де с партнером под ностальгическую тему оркестра. Несмотря на стремление хореографа к имитации лирического адажио из балета Чайковского «Лебединое озеро», исполненное па-де-де всё-таки выглядело чуждо оперной музыке композитора. Явился Герман и бросился душить возникшего рядом Чёрта, статиста в маске. Танцевальный дуэт распался, Герман запел. Вскоре Компаньон вернулся в маске смерти. «Вот она» – воскликнул Герман, преследуемый фантомом Графини. В сценической дымке она явилась с любимой сигарой и в сопровождении своры приживалок. Непрерывно кланяясь, они угодливо голосили – «Благодетельница наша». Старуха села на стул, закурила и прогнала льстивый эскорт. Служанки начали её раздевать. Тем временем на верхнюю сцену вышла Лиза и села на кровать, вокруг которой собрались кланяющиеся приживалки. После их вокального номера Графиня стала петь арию о своей чудесной былой жизни (мелодия из оперы Гретри «Ричард львиное сердце»). Появился молодой человек с обнажённым торсом. Прогнав служанок, он поставил Старуху на стул, и она продолжила знаменитую арию. При этом Графиня с наслаждением обнималась с парнем, который страстно ласкал её груди и проникал под юбкой в интимные части тела. Выпроводив созерцавших эти услады фрейлин, Старуха оплатила эротические услуги парню. Прихватив её сигару и с удовольствием покуривая, он удалился.

Графиня поднялась на верхнюю сцену, сняла платье, распустила седые волосы и легла на уже опустевшую кровать, под которой спрятался Герман. На фоне заставки с видом сгоревшего зала Старуха завершает свою арию, тем временем Герман шарит по карманам её платья. Увидев пришельца, она встаёт и в порыве сексуальной страсти начинает его раздевать. Герман же поёт ариозо «Если когда-нибудь знали вы чувство любви» с мольбой открыть ему тайну трёх магических карт. Но Старуха распахивает пеньюар и гордо демонстрирует свои прелести – нагое дряблое тело, высохшие висящие груди и обрюзгший деформированный живот. Кокетливо улыбаясь, она бросается на Германа и осыпает его поцелуями, однако тот восклицает «Старая ведьма» и отбрасывает её. Графиня падает на кровать и мертвенно замирает. Герман крестится и продолжает петь: он страдает, оркестр полыхает, а публика в зале смеётся от комического розыгрыша трагической сцены. Прибежала Лиза, увидела мёртвую бабушку, пропела о своих мучениях и потеряла сознание; персонажи исчезли за опущенной заставкой.
Пятая картина спектакля разворачивается в комнате Германа в казарме. На сцене появился Компаньон в облике балерины с чёрной траурной пачкой. Принесли чёрный гроб, Компаньон на него забрался и стал танцевать, имитируя гениальную миниатюру М.Фокина «Умирающий лебедь». Затем он заглянул под крышку гроба, снял её и лег в него, красиво сложив руки на груди. Пришёл Герман с бутылкой водки, читает письмо Лизы, звучит хор. Фантом в маске Чёрта вручает Герману икону, и тот идёт к гробу, в котором видит порхающие кисти рук. Явление второго статиста с обнаженным торсом Герман принимает за фантом Графини; стремясь его изгнать, герой вынимает пистолет, потом замахивается стулом. На верхней сцене поднимают заставку. Ожившая Старуха встаёт с постели и называет три заветные карты – «тройка, семерка, туз», вновь ложится. Лиза и Полина накрывают её белой простыней, потом спускаются на основную сцену.
Шестая картина спектакля. Лиза страдальчески поёт арию «Ах, истомилась, устала я». В завершении она садится в гроб, и в зрительном зале вспыхивают первые и единственные овации публики, восхищенной вокальным мастерством исполнителя. На верхней сцене поднимают заставку. Сюда приходит Лиза и на фоне лунного городского пейзажа гневно исполняет вторую часть арии «Так это правда, со злодеем». Затем она возвращается на основную сцену, садится в гроб и под лучом софита завершает свой предсмертный монолог. Прибегает Герман, и герои, находясь в гробу, страстно поют в дуэте. Появляется Графиня с любимой сигарой, садится за фортепиано и с удовольствием аккомпанирует дуэту. Герман отталкивает Лизу и убегает. Отвергнутая героиня поднимается на верхнюю сцену, где два статиста раскрывают перед ней дверцы люка, в который она спускается, чтобы утонуть.
Седьмая картина спектакля. Трагическая развязка оперного действия происходит в Игорном доме. На верхней сцене идёт попурри русских плясок с участием трёх танцовщиков, а на основной сцене 6 персонажей азартно играют в карты и пьют водку, по-походному устроившись вокруг армейских ящиков, поставленных на стульях, так как стол здесь, видимо, сгорел при пожаре. Позади игроков, облачённых в военные формы, стоит Графиня и покуривает сигару. Граф Томский, в строгом костюме и с галстуком, поёт фривольную песенку «Если б милые девицы»: хористы ему весело подпевают, глядя через множество дыр в разбитых оконных стёклах. При этом на верхней сцене танцевальное трио исполняет пантомиму, изображая цирковых силачей.
Вскоре их сменяет Компаньон в маске смерти; он лихорадочно крутиться в свете раскачивающейся над ним огромной кольцевой рамы с массой жёлтых огней. Является Герман, вступает в азартную игру и делает ставки на карты, названные Графиней: его «тройка» и «семерка» выигрывают. Все ошеломлены. Кольцевая рама исчезает, игроки уходят, над тёмной сценой раскачивается лишь тускло светящая лампа. Герман берет стакан водки, пьёт и морщится, затем, глядя на череп, отрешенно поёт ариозо «Что наша жизнь? Игра!». Все возвращаются на освещенную сцену. Упоённый победой, Герман ставит весь выигрыш на третью карту. Этот вызов принимает Елецкий, и, когда Герман объявляет, – «туз», князь парирует: «Нет, ваша карта дама пик». Герман в исступлении смотрит на свою карту, потом видит среди игроков Графиню, и, отвернувшись, стреляется. Возле него появляется полуобнаженный Компаньон. Елецкий уходит, остаются Графиня и Томский, а на верхней сцене из чёрного проёма появляется и вскоре исчезает Лиза. Под траурное звучание хора Герман мертвенно замирает, сидя на стуле с задранной головой. При этом на верхней сцене в сумраке возникает ярко освещенный Компаньон. Он печально и одиноко парит в па-де-бурре, пленяя грациозными жестами, напоминающими крылья умирающего лебедя, а в оркестре звучит трепетно-нежная тема высокой и светлой любви.

Комментарии и аспекты исполнительства.

Из выше приведенной хроники оперного действия следует, что О.Пи поставил «Пиковую даму», опираясь на замысел ни Пушкина, ни Чайковского, а свой собственный. В итоге великое творение двух русских гениев потеряло социальное значение и трагедийный пафос, так как оперный шедевр был безжалостно перелицован на специфический и упрощенный манер французского режиссера. Справедливости ради нужно сказать, что спектакль создан всё-таки вдохновенно и талантливо, с богатой и причудливой фантазией, с обилием тщательно продуманных и оригинально разработанных нюансов. Все мизансцены выстроены органично и динамично. Они разворачиваются ярко и театрально, впечатляя множеством сценических новаций, как интересных, так и странных.

В столь сложном и напряженном спектакле чрезвычайно важная миссия возложена на его исполнителей и прежде всего на солистов, особенно в плане артистизма. Благодаря филигранной работе режиссера с артистами, все они замечательно сыграли свои роли и рельефно представили оперные персонажи, проявив при этом высокое сценическое мастерство. В образе Германа, одержимого лишь карточной игрой для собственного обогащения, убедительно предстал ирландский тенор Аарон Каули, наделённый сильным и звонким голосом. Чтобы острее передать порывы страстей Германа, певец, видимо по просьбе режиссера, слишком резко и часто форсировал своё пение, что в итоге негативно сказывалось на вокальном качестве спектакля. В отличие от Германа его возлюбленна Лиза охвачена нежным и пылким чувством любви. Образ Лизы поистине превосходно воплотила русская сопрано Елена Безгодкова. Одаренная богатым и красивым голосом, она завораживала и восхищала филигранным вокалом, тончайшей нюансировкой и яркой экспрессией. Елена пела и играла предельно искренне, свободно и проникновенно. По окончании представления публика по достоинству наградила её самыми долгими и бурными овациями. Вторым триумфатором спектакля стала так же русская певица Светлана Лифарь, пленявшая красочным голосом светлого тембром и широкой тесситурой тёплого меццо-сопрано. В совершенстве владея вокальной техникой, она исполнила хотя и маленькую роль Гувернантки, но на редкость блистательно. Давно и успешно выступающая на многих оперных сценах Франции, Светлана доставляла наслаждение своим изящным и лучезарным пением, чёткой дикцией и очаровательной трактовкой оперного персонажа. Участие в спектакле двух русских певиц стало не только большой удачей постановки, но и её важным достоинством. В образе Графини, выстроенном в странном видении О.Пи, эффектно предстала французская меццо-сопрано Мари-Анж Тодорович. Однако, в силу специфики режиссерской концепции спектакля, знаменитая певица, к большому сожалению, не смогла заворожить публику изысканным вокалом, хотя зрители всё-таки были сражены её незаурядным артистизмом, особенно в отражении сексуального азарта Графини. Образ князя Елецкого достойно воплотил румынский баритон Сербан Василь. Он впечатлял великолепным голосом и пением, которому, правда, не хватало хорошего произношения. Баритон Алик Абдукайюмов прекрасно исполнил две роли – графа Томского и Златогора. Французская меццо-сопрано Марион Лебек замечательно пела и играла в роли Полины и Миловзора. В представлении оперы приняли участие три танцовщика – Джаксон Карролл, Глеб Ляменкофф, Фабио Прието Бонилла. Образ Компаньона блистательно воплотил талантливый артист и танцовщик Дж.Карролл.

Важный вклад в успешный показ спектакля внесли три хора и два оркестра, входящие в состав оперных театров Авиньона и Тулона. Они были объединены ради достижения хоровой полифонии и оркестрового масштаба, должных для полноценного звучания партитуры Чайковского, монументальной в русском оперном репертуаре. Музыкальный руководитель постановки – голландский дирижер Журджен Хемпель, плодотворно проделал большую и сложную работу с многочисленными музыкантами и хористами. В результате объединенные коллективы хорошо освоили и вдохновенно исполнили оперную партитуру. Её гармоничное звучание пленяло богатой красочностью и мощной экспрессией, тонкими нюансами и яркими контрастами. Однако в наиболее драматических сценах опытный дирижер, видимо, под воздействием сильных страстей, увлекал всех музыкантов в чрезвычайно бурный водоворот. В итоге оркестр играл излишне жёстко и агрессивно. Столь обостренная трактовка партитуры Чайковского, вероятно, связана с режиссерской концепцией постановки. По окончании спектакля восторженная публика устроила долгие и горячие аплодисменты всем исполнителям и постановщикам «Пиковой дамы» во главе с прославленным режиссёром Оливье Пи. Премьера его сценической версии шедевра музыкальной культуры России стала событием во Франции, однако столь узкая и поверхностная трактовка бессметного творения Чайковского и Пушкина, видимо, не оставит следа в истории мирового оперного искусства.

 Credit photos : Opéra Grand Avignon, DR.