ТРИУМФ «АИДЫ» В ФУТУРИСТИЧЕСКОЙ ПОСТАНОКЕ СТЕФАНА ПОДЫ НА ФЕСТИВАЛЕ ВЕРОНЫ
28/08/2023 – Виктор Игнатов
16 июня – 8 сентября 2023, Arena di Verona, Верона.

100-летие именитого фестиваля Arena di Verona ознаменовала «Аида» Верди в гениальной постановке Стéфана Поды. Она открыла новую эру в оперном искусстве. Впервые в истории прославленный шедевр великого Верди обрёл фараоновские визуальные масштабы и феноменально предстал на античной арене, поражая грандиозностью оперного действия, магическим величием загадочной сценографии, ослепительной феерией сценических костюмов, обилием завораживающих световых эффектов и множеством удивительных режиссёрских новаций. Важный вклад в триумф спектакля внесли сотни его исполнителей; дирижировали М.Армильято и Д.Орен. В 13-и представлениях оперы 5 главных партий пели 4 состава солистов. На открытии фестиваля солировали А.Нетребко, Ю.Эйвазов и Р.Бурденко.
.

Одним из самых ожидаемых событий оперного сезона 2023 года стало открытие сотого сезона всемирно известного фестиваля Arena di Verona. Он триумфально стартовал футуристической постановкой «Аиды» Верди, осуществленной в совершенно новом жанре, который придумал и успешно развивает гениальный оперный новатор Стéфано Пода. Итальянский режиссёр всегда является также автором декораций, костюмов, освещения и хореографии, что позволяет ему создавать спектакли, потрясающие не только идеальной гармонией, но и образной пластикой, невиданно ещё в оперном искусстве. Его сценическая версия «Аиды» разительно отличается от всех ранее созданных и, в частности, от наилучшей постановки Франко Дзеффирелли. Для четырёхактной «Аиды» оперный эстет Стéфано Пода создал абстрактное пространство без временных ссылок и спроектировал сцену как огромную художественную инсталляцию, которая причудливо и магически оживает благодаря многоликим хореографическим ансамблям.
Своё видение спектакля С.Пода выразил так: «Когда я думаю о такой опере, как «Аида», меня интересует возможность реализовать трагическое измерение в самом широком смысле: трагическое означает передачу эмоций от малого к большому и наоборот, переход от индивидуального к универсальному и возвращение к индивидуальному…Духовность – главная нить «Аиды». Молитвы составляют постоянный фон всего произведения, а религия очень чётко изображена как фактор глубокого единства и в то же время великого насилия. Мне интересно показать столкновение между этими двумя полюсами, между противоположными измерениями, которое разрешается миром конца. Публика увидит большую инсталляцию современного искусства, способную иметь одновременно два противоположных лица: свет и тьму, порядок или хаос. Но в конце концов мир преобладает».

Сценография – олицетворение силы и власти.

Трёхчасовое представление (с учетом одного антракта) потрясает и восхищает грандиозным масштабом и свободным дыханием оперного действия. Феноменальный спектакль выстроен вдохновенно и филигранно, с буйной фантазией и смелой новацией. Здесь всё пленяет театральной новизной, красотой и символикой.

Главный элемент сценографии – монументальная механическая «Рука», сплетённая из проволоки и воздвигнутая в глубине зеркального настила покатой сцены. Пальцы руки открываются и закрываются в зависимости от оперного действия. Огромная сценографическая композиция опускается и поднимается, двигается и замирает, позволяя персонажам выйти или уйти. Для Поды эта рука «олицетворяет человеческую силу и способность убивать, создавать, наносить удары или возвышать». Периодически сцену наводняют маленькие руки, закреплённые на копьях, значение которых трудно объяснить. Сотни чёрных, белых, красных или серебряных «рук», часто с нарисованным «глазом Гора», возможно, символизируют власть или защиту, соответственно, политическую, религиозную, технократическую или социальную. «Руки на пиках», пронесённые через всю оперу и похожие как на боевые, так и на религиозные реликвии, имеют, в частности, форму кулака в триумфальном марше второго акта. В разных оперных картинах «руки на пиках» фиксируются по периметру сцены и в ярком освещении является частью её оформления. Позади сцены на трибунах справа лежат фрагменты разбитой древней колонны, а слева – остатки футуристических военных машин, свидетельствующие о том, что конфликты всегда приводят к разрушениям.

Световое оформление спектакля.

Основная часть сценографии искусно насыщена архитектурным освещением. Оно позволит также выстраивать виртуальные пирамиды и создавать масштабные эффекты. Благодаря огромному таланту Поды, его творческому озарению оперное действие магически разворачивается в сопровождении феерии лазерных лучей.

Истекающие из огромной сценографической «Руки», они радиально устремляются в ночное небо, медленно скользят в задымленном пространстве и, следуя оперной драматургии, периодически меняют свой цвет, переходя от белого к синему, красному и зелёному. Среди обилия сценических новаций многоликое впечатление производят длинные неоновые трубки, преимущественно белого цвета. Например, в третьем акте они выглядят как тростниковые заросли на берегах Нила. Многие из них линейно закреплены вдоль ступеней арены за сценой, что позволяет создавать впечатляющие световые картины, в частности, волновые наплывы. Время от времени статисты, свободно расставленные на ступенях арены, составляют из трубок разные композиции, тем самым как бы формируя гигантскую мозаику светящейся иероглифов. Очень эффективно пронзают ночное небо 40 мощных белых лучей: они исходят с периметра сцены и выглядят как световой частокол. При обращении к богу Фтаху над сценой загадочно поднимается серебристый шар, и эти лучи, устремляясь к нему, формируют гигантскую пирамиду воздушного света. В действительности же египетский символизм или историческая реконструкция – это не то, что ищет Пода. Его желание – «создать пространство для души и мечтаний в мире, где преобладают повествование и реализм», где каждый человек должен иметь возможность «пробудить свои собственные медитативные способности». Стéфана не интересуют условности традиций, провокации модернизированных шоу или новые интерпретации модных сегодня шедевров. Для Поды важны музыкальные предложения каждой оперный сцены и возникающие в результате видения, иногда в ущерб самому сюжету.

Ослепительная феерия сценических костюмов.

В футуристической версии «Аиды» Египет представлен в ярких великолепных костюмах – чёрных, белых, красных и серебристых. В каждом акте, в каждой картине публику потрясают новые оригинальные наряды. Они созданы с феноменальной фантазией и с художественным вдохновением. По обилию многоликих костюмов и многообразию их кроя Пода превзошёл сам себя. Огромное количество изумительно красивых нарядов позволило наполнить представление непрерывными потоками живого, рельефного и образного цвета, вот почему сцена не загромождена большими и красочными декорациями. Здесь властно возвышается и угрожающе раскрывается лишь гигантская «Рука».

Прелестная Аида чарует длинной черной косой и предстаёт в нарядах из продольно свисающих с плеч десятков косичек, сплетённых из разноцветных нитей: вначале они – белые и розовые, затем – зелёные и синие. В третьем и четвёртом актах Аида – в белой мантии, под которой видна облегающая торс блуза телесного цвета с надписями чёрного цвета. Лицо Аиды покрыто вишнёвым макияжем с перламутровым блеском, а на её шее искрятся две нити серебристой татуировки. Радамес является в мантиях разного кроя и цвета: вначале – чёрно-белой, потом – чёрной с богатым серебряным узором, затем – белой со свисающими нитями, а в финале – в белой. Амнерис так же одета в длинные мантии преимущественно чёрного или красного цвета со сверкающими блёстками. Её величественный наряд всегда дополняет высокий египетский головной убор соответствующего цвета.
Именно в первых двух актах публику поражает обилие разнообразных сценических костюмов. Так, в первом акте первосвященник Рамфис одет в длинную белую мантию, украшенную иероглифами и «глазом Гора», одного из важнейших египетских богов, олицетворяющего небесную силу и символизирующего египетскую царственность. Во второй картине Рамфис является в богатой мантии, над которой как бы парит искусно придуманная серебристая кружевная ряса. Когда идёт прославление великого Птаха, египетского бога Мемфиса, весь хор жрецов и ансамбль танцовщиков демонстрируют тот же символ «глаза Гора». На переднем плане предстают персонажи в чёрно-белых мантиях и с золочёными головами: одни – с собачьими головами, характерными для погребального бога Анубиса, другие – с орлиными головами, символизирующими бога Гора, третьи – с львиными головами, олицетворяющими Маахеса – бога войны, грозы и бури. Это единение выглядит величественно, красиво и театрально! Важная особенность оперного спектакля состоит в том, что все его участники, за исключением Аиды, часто предстают в перчатках и туфлях вишнёвого цвета. Фирменная марка режиссуры Поды, вероятно, является также символом чувственности души и плоти человека.

В первой картине хористы и танцовщики одеты в чёрное: они появляются, соответственно, в мантиях и современных костюмах. В начале второго акта хористы и танцовщики облачены в красное: они предстают, соответственно, в мантиях со сверкающими блёстками и в современных костюмах с серебристыми узорами. Статисты впечатляют пышными красными юбками и серебристыми головными уборами. Торсы статистов облегают эластичные блузы телесного цвета с черными текстами. Маленькие мавританские танцовщицы выступают в оранжево-жёлтых платьях со свисающими с плеч радужными плетёными нитями. Аида является в сопровождении процессии жрецов в красных мантиях. Они привозят на чёрных тележках белые гипсовые мумии и затем их обматывают бинтами, напоминая тем самым об ужасах войны. Во второй сцене прибытие народа под торжественные звуки труб ослепляет блеском новых серебристых костюмов, созданных из мозаики зеркал. Это разительно контрастирует с эфиопскими заключенными, выползающими из-под сцены. Облачённые в эластичное трико телесного цвета с чёрными текстами, они предстают как бы нагими. Несмотря на то, что сценические костюмы выглядят так, как будто они созданы для научно-фантастического сериала, Амонасро, отец Аиды и царь Эфиопии, одет поразительно современно. В чёрных кожаных штанах, высоких сапогах и модной куртке с бронежилетом он похож на бравого байкера!
Освещение оперных персонажей и их театральных костюмов обеспечивали сотни софитов, расположенных под прозрачным настилом сцены. Однако их световой поток был деликатно скрыт от взора публики благодаря сложной системе тонких планшетов. Аккуратно встроена на авансцене серия люков позволяла танцовщикам неожиданно появляться и таинственно исчезать по ходу оперного действия. Благодаря мощным устройствам с глубине сцены иногда поднималась платформа для пения солистов или работал лифтовой агрегат для доставки и удаления сценических аксессуаров. Можно до бесконечности рассказывать о многочисленных технических приспособлениях, замысловато придуманных и успешно созданных для осуществления столь сложной и авангардной постановки «Аиды». Однако читателю, вероятно, интересно узнать – как же разворачивалось оперное действие? Постараемся представить краткую его хронику.

Оперное действие – образный альянс вокала, пластики и музыки.

Главное достоинство постановки и его новаторская специфика состоят в том, что Пода талантливо наполнил каждую оперную картину танцевальной пластикой, которая магически проистекает в полной гармонии с вокально-музыкальном действием и при этом придаёт ему захватывающую визуальную интерпретацию, способствуя более глубокому раскрытию драматургии спектакля. В представлении «Аиды», наряду с солистами, принимают участие сотни хористов, танцовщиков и статистов, которые периодически объединяются в единый ансамбль, потрясающий не только своей огромной численностью, но и пластической выразительностью. Постановка столь грандиозных и экспрессивных массовых и полифонических сцен доступна лишь гениям. Именно таким творцом и является Стéфано Пода!
Первый акт разворачивается во дворце фараона в Менфисе, приходит весть о нашествии эфиопов. Начальник дворцовой стражи Радамес мечтает о славе полководца. В награду за победу он потребует освобождение своей возлюбленной Аиды, пленницы фараона. Его дочь Амнерис тайно влюблена в Радамеса и догадывается о его любви к рабыне. В храме происходит обряд посвящения Радамеса в полководца. Жрецы взывают к богам о ниспослании победы Египту. Верховный жрец Рамфис вручает Радамесу священный меч.
Первая картина обрамлена сольными эпизодами – развернутыми характеристиками Радамеса и Аиды. При исполнении Радомесом романса возле героя появляется, как видение, Аида в чёрном платье, но вскоре она исчезает и возвращается уже в белом платье с множеством свисающих косичек. Звучит терцет Амнесис, Радамеса и Аиды. Массовая сцена открывается торжественным маршем «К берегам священным Нила». Аида поёт большую арию «Вернись с победой к нам». Картину завершает её просветленная молитва «Боги мои».
Вторая картина – хоровая сцена посвящения Радамеса. Заунывная молитва жриц сменяется священным танцем. Далее идёт величественный хор жрецов «Боги, победу нам дайте», где солистами выступают Рамфис и Радамес. Картину завершает мощное звучание патетического единения хора жрецов и молитвы жриц.

В сценическом мире величия и тайны, искусно созданным режиссером, загадочно появляются группы танцовщиков. Они отрешённо перемещаются по сцене, замирают в разных позах, порой ложатся на сцену и периодически формируют оригинальные композиции. Наиболее интересно они сплетаются вокруг главных персонажей, когда идет их терцет. При этом тела танцовщиков мягко колышется в обрамлении музыкальных жестов, что напоминает живую инсталляцию, сплетенную из текучей пластики. В последующей массовой сцене под звуки торжественного марша появляются хористы в чёрных рясах и в полосатых головных уборах. Держа пики с наконечниками в виде раскрытой властной руки с нарисованным «глазом Гора», хористы вступают в единоборство с многочисленными танцовщиками, что пластически иллюстрирует масштаб и напряжение предстоящего сражения египтян с эфиопами. На опустевшей сцене, по периметру которой высится частокол пик с символикой божественной власти, Аида поёт большую арию, стоя под огромной «Рукой» – главном сооружении оперной сценографии. Из голубой дымки, окружающей «Руку», исходят белые лазерные лучи. Загадочно мерцая, они медленно разворачиваются, создавая сказочно красивое видение, в котором звучит в сопровождении арф молитва жриц. На сцене появляются огромный хор и ансамбль танцовщиков, соответственно, в белых мантиях и костюмах с изображением «глаза Гора». Разворачивается также процессия фигурантов с головами птиц, собак и львов, олицетворяющих главных египетских богов. Основная их масса формирует широкую композицию и замирает, другая часть красуется на двух дополнительных площадки справа и слева от сцены, на которой разворачивается посвящение Радамеса в полководцы. При этом «Рука» медленно раскрывается, и из неё струятся лазерные лучи, а над ними в тёмном небе парит серебристый шар, и устремленные на него белые сценические лучи формируют огромную световую пирамиду. Грандиозное захватывающее видение дополняет широкая панорама искусно освещенных древних ступеней арены позади сцены.

Второй акт открывается прозрачным женским хором, прерываемым страстными фразами Амнерис. Многочисленные хористы, статисты и Амнерис ослепляют дивной феерией красных нарядов со сверкающими блёстками. В элегантных красных костюмах появляются и танцовщики: их плотная группа плавно раскручивается, создавая при этом лучистые потоки, заполняющие всю сцену. Начинается танец мавританских рабов. Его исполняют 14 девочек в оранжево-жёлтых платьях из свисающих радужных нитей, которые при вращении юных танцовщиц превращаются в парящие лепестки экзотических цветов. Девочки чаруют изяществом и синхронностью грациозных движений и музыкальных жестов. Выступление мавританок, формирующих в финале затейливую инсталляцию, проходит на фоне ансамбля танцовщиков, которые одновременно демонстрируют оригинальные пластические композиции, впечатляющие причудливыми метаморфозами. Под высоко поднятой «Рукой» разворачивается масштабное и эффектное танцевальное действо; его обрамляет впечатляющее присутствие статистов, находящихся на двух дополнительных сценических площадках. Звучит хор, поёт Амнерис. Появляется Аида, начинается большой дуэт Амнерис и Аиды – остро-драматическое столкновение героинь. При этом пары танцовщиков привозят на каталках десятки мумий, расставляют их по всей сцене и тщательно обматывают белыми бинтами. При этом из «Руки», охваченной розовой дымкой, исходят красные лазерные лучи. В завершении дуэта героинь танцовщики увозят каталки с мумиями и вместе с ними исчезают под опустившимися пальцами «Руки».
Вторая картина является грандиозной манифестацией народного ликования: она включает хор-марш народа, гимн жрецов, танец с драгоценностями. Торжественная встреча победоносных египетских войск происходит на площади в Фивах. Пустая сцена залита голубой дымкой, из «Руки» струятся голубые лазерные лучи. После живописной паузы сценическое пространство погружается в загадочный мрак, который вдруг взрывает мощная вспышка света, исходящая от бескрайнего моря лучезарных костюмов, ослепительно сверкающих серебряной мозаикой граненых зеркал. Сотни хористов, статистов и танцовщиков, облаченных в дивные серебристые наряды, принимают участие в этом грандиозном и завораживающем пиршестве музыки, танца и пения, над которым полыхают белые лазерные лучи, исходящие из ярко освещенной гигантской «Руки»! А позади сцены по трибунах арены магически скользят волны неонового света. Феноменальная картина потрясает и восхищает невиданным масштабом и блеском! Звучат фанфары. В центре сцены выстраивается в форме треугольника плотная группа танцовщиков. Они впечатляют поочередным исполнением разных элементов: вначале раскрывают свои куртки, затем поднимают руку, потом садятся на сцену, разом встают и подпрыгивают, расходятся по сцене с синхронными жестами. Ансамбль танцовщиков вновь собирается в плотную треугольную группу и повторяется ранее показанную вариацию. После групповой разминки разворачивается оригинальная хореографическая феерия, основу которой составляют синхронно исполняемые ритмичные жесты и плавные вращения, благодаря которым красиво парят ленточные юбки танцовщиков. Ансамбль формирует причудливые пластические композиции, а над ними таинственно движутся светящиеся пальцы «Руки». На сцену выходят многочисленные хористы, и все участники торжественной манифестации замирают в скульптурных позах. Триумфально звучит хор, празднично сверкают лазерные лучи огромной «Руки», позади сцены на трибунах арены мерцают продольные полосы неонового света. Феерическое пиршество замирает, и вспыхивают бурные аплодисменты.

Под «Рукой» поднимается чёрная площадка, на которой возвышаются над сотнями хористов и статистов 5 главных персонажей спектакля. За победу над эфиопами Радамес, одетый в чёрную мантию с серебристым узором, получает из рук Амнерис корону с бриллиантами. Из люков на сцену выползают десятки танцовщиков. Как бы нагие, они воплощают эфиопских пленников и плавно сплетаются в единую пластическую композицию вокруг поверженного Амонасро, который выдает себя за военачальника эфиопского царя, погибшего в кровопролитной битве. Площадка с персонажами опускается и Аида (в сине-зелёном наряде) бросается к Амонасро, своему отцу. Он поёт арию в искусном обрамлении текучей и скульптурной пластики множества сплетенных тел. Проникновенно звучит его страстная мольба о жизни, к которой присоединяются Аида и хор пленников, взывающие о пощаде. Их поддерживает весь народ, но жрецы требуют смерти побежденных. Аида поёт в окружении танцовщиков в серебристых нарядах. На сцене выстраивается масштабная и впечатляющая композиция: в центре плавно копошатся как бы нагие танцовщики; справа и слева от них величественно стоят статисты в белых мантиях, позади которых сверкают серебряными нарядами группы хористов с высокими копьями. Справа и слева на авансцене поют центральные персонажи, находясь в массе тел танцовщиков, одетых в серебристые костюмы. Мягкие движения этих плотно сплетенных групп обогащают вокал пластической экспрессией и визуальной образностью. Наконец, по совету верховного жреца, фараон решает оставить в качестве заложников Аиду и её отца. Радамесу он отдаёт руку своей дочери. В завершении картины повторно звучит триумфальный марш, в него вплетаются торжествующие возгласы Амнерис, горестная мелодия Аиды и Радамеса. Это сопровождается сиянием голубых лазерных лучей, струящихся из огромной «Руки», окутанной голубой дымкой. В эффектном финале пальцы «Руки» патетически взмывают в ночное небо, а позади сцены на трибунах арены волнообразно мигают неоновые полосы света!
Третий акт. На берегу Нила, в храме Изиды, Амнерис готовится к бракосочетанию с Радамесом. Аида ждёт возлюбленного, чтобы проститься с ним навеки: Нил будет ей могилой. Оперное действие украшает краткое оркестровое вступление, которое воссоздаёт поэтическую картину южной ночи. На трибунах арены возникают волны неонового света, а на тёмной сцене, залитой зелено-голубой дымкой, появляется группа танцовщиков в туманных мантиях из вуали.

Все участники ансамбля держат длинные трубки светящегося белого неона и, синхронно ими двигая, формируют причудливые композиции, метаморфозы которых напоминают мягкие потоки воды, искрящиеся в лунном свете. Появляются и поют свои арии фараон и Амнерис, возвышенно звучит хор. Ансамбль танцовщиков выстраивает поперек сцены живую инсталляцию в форме воздушного пассажа со светящимся сводом неоновых трубок. Из дивного пассажа выходит Аида. В пластическом сопровождении потрясающе красивого сценического видения звучит её романс «Небо лазурное и воздух чистый»: под безмятежный наигрыш гобоя Аида грустно поёт о своей прекрасной родине, которую ей не суждено больше увидеть. Огромная «Рука» окутана голубой дымкой, и в ней струятся зелёные лазерные лучи.
Внезапно появляется Амонасро. Он узнал о любви дочери к Радамесу, и её соперничестве с Амнерис. Начинается дуэт отца и дочери в окружении танцовщиков с трубами неона, которые постепенно исчезают, а на трибунах арены появляются статисты и создают композиции из неоновых трубок. Вскоре на авансцене открываются люки, и через них вылезают танцовщики в чёрных костюмах. Они сплетаются в плотную пластичную группу с Амонасро и ложатся вокруг Аиды. Персонажи ведут напряженный диалог: отец рисует перед Аидой картины счастливой, вольной жизни на родине и требует, чтобы она выдала, какой дорогой поведёт Радамес войска против эфиопов. Получив отказ, Амонасро проклинает дочь. Измученная душевной борьбой, она соглашается исполнить требование отца. Танцовщики встают и уходят.
Заметив приближающегося Радамеса, Амонамро прячется. Появляется герой и начинается его дуэт с Аидой. Позади них возникает плотная группа танцовщиков. Они медленно выдвигаются под раскрывшейся ярко освещенной «Рукой», затем поочередно ложатся широкой полосой и замирают в пластичных позах. Аида пытается уговорить любимого бежать с ней в Эфиопию. Радамес колеблется, он не может покинуть родину, но потом решается. Танцовщики поочередно встают и отрешенно расходятся по всей сцене. Радамес отвечает Аиде на её вопрос, какой дорогой пойдут египетские войска. Появляется торжествующий Амонасро. Радамес в ужасе узнаёт, что выдал военную тайну эфиопскому царю. Амонасро и Аида уговаривают его бежать вместе с ними. Танцовщики замирают, но при появлении Амнерис начинают панически метаться по сцене, охваченной кружением световых бликов. Радамес отдает себя в руки вышедшего из храма верховного жреца. В окружении танцовщиков Радамеса уводят в темницу на глазах страдающей Амнерис, а эфиопский царь и Аида спасаются бегством.

Четвёртый акт. В подземелье готовится суд над Радамесом. Над темной пустой сценой светится только огромная «Рука». Под ней стоит группа танцовщиков, на фоне которых идёт большая ария Амнерис. В сопровождении движения пальцев «Руки» дочь фараона умоляет Радамеса покаяться, обещая свою любовь и корону Египта, если он откажется от Аиды. Но Радамес непреклонен – ради любви к Аиде он пожертвовал честью и родиной. Эта картина даёт подробную характеристику Амнерис. В двух больших сценах раскрывается сложный душевный мир дочери фараона, охваченной противоречивыми чувствами: любви, ревности, жажды мести. Дуэт Амнерис и Радамеса имеет трагический настрой. Его визуально усиливают и обостряют многочисленные нити вишневого цвета, словно потоки крови, исходящие из рук Радамеса, находящегося на приподнятой платформе. Благодаря движению танцовщиков длинные тонкие нити растекаются по всей сцене и формируют огромную живописную инсталляцию. Её дополняют светящиеся пальцы «Руки», которые угрожающе движутся, как щупальца хищного спрута. Радамес уходит. Амнерис страстно поёт большую арию в центе сцены, которую наполняет множество статистов с головами египетских богов. За сценой, справа и слева от неё, поднимаются по ступеням арены две линии статистов в неоновыми трубками огненного света. Начинается суд над Радамесом – один из наиболее драматических эпизодов оперы. Огромная «Рука» в красной дымке, из неё исходят кровавые лазерные лучи. Масштабная композиция статистов и танцовщиков замирает в ожидании приговора. Из подземелья доносится звучание бесстрастного хора под скорбные реплики Амнерис «Боги сжальтесь». Грозно поёт хор «Радамес, мы выносим решение». Верховный жрец Рамфис объявляет приговор – изменник будет живым погребен в подземелье храма. Амнерис в отчаянии проклинает бесчеловечность жрецов.

Заключительная картина. На тёмной сцене под «Рукой» поднимается небольшая пирамида, в ней неподвижно лежит Аида. Платформу с героиней окружает плотная группа танцовщиков. Радамес перед смертью мечтает о возлюбленной и взволнованно поёт последнюю арию. Внезапно раздается слабый стон, пирамиду освещают, и Радамес видит Аиду, которая узнав о его участи, проникла в подземелье, чтобы умереть вместе с ним. Пирамиду опускают, и героиня выходит. Пальцы «Руки» возносятся в небо, словно вздыбленные кони, а мощные белые лучи, генерируемые по периметру сцены, устремляются к серебристому шару, который парит над ней. При этом в ночном небе возникает гигантский световой шатёр. Смерть не страшна возлюбленным. Теперь их никто не сможет разлучить. Звучит большой дуэт Аиды и Радамеса; его просветлённые лирические мелодии чаруют волшебной красотой и поэтичностью. Позади сцены появляется величественная композиция статистов в белых мантиях: вдоль ярко освещённой арены простирается гигантская линия, а над ней на ступенях в скульптурных позах замерли многочисленные дуэты со скрещенными трубками неона, напоминая египетские иероглифы. Из огромной «Руки» струятся розовые лучи лазера. Завершая дуэт, герои входят в погребальную пирамиду, над которой раздаются рыдания Амнерис. Из храма доносится пене жрецов. Сцену охватывает мрак, в котором скорбно пульсируют белые лазерные лучи, словно предсмертные удары любящих сердец. После значимой паузы появился сценический свет, и разом вспыхнула лавина оваций! Восторженная публика долго и бурно ликовала! Гениальный спектакль короновал грандиозный триумф!

Исполнительские аспекты.

Джузеппе Верди создал 26 сценических произведений, среди них «Аида» является вершиной творчества композитора и всей итальянской оперы. После мировой премьеры в Каире 24 декабря 1871 года «Аида» также триумфально была показана 8 февраля следующего года в миланском театре Ла Скала. В 1913 году она впервые предстала на фестивале Arena di Verona, где стала самой популярной оперой. «Аида» украсила 62 фестивальных сезона и была показана 736 раз. В 1953 году центральную партию вердиевского шедевра пела великая Мария Каллас. 100-летие оперной дивы будет отмечаться 2 декабря этого года открытием юбилейных экспозиций в Милане, а 26 октября в Афинах состоится инаугурация Музея Марии Каллас.
Нынешний, 100-й, фестиваль Arena di Verona, представил чрезвычайно интересную и обширную программу (читайте обзор в «Музыкальной афише»). Среди 8-ми оперных спектаклей «Аида», отмечая свое 110-летие на Arena di Verona, по достоинству была удостоена чести открыть всемирно известный фестиваль. Его гордостью издавна является именно «Аида» в сценической версии гениального режиссера Франко Дзеффирелли, создавшего для Arena di Verona 10 великолепных оперных спектаклей (!), и которому 12 февраля этого года исполнилось 100 лет. В 9-и сезонах фестиваля (2002-2022) эта постановка «Аиды» была показана 140 раз. И всё-таки, несмотря на её огромный и немеркнущий успех, юбилейный сезон фестиваля открыла «Аида» в новой постановке, и её доверили осуществить 50-летнему итальянцу Стéфану Пода. Его творческий дебют на фестивале Arena di Verona оказался триумфальным.

Значимый вклад в грандиозный успех спектакля внесли его исполнители. В 13-и представлениях «Аиды» 5 главных ролей исполняли 4 состава солистов, среди которых были и русские знаменитости. Партию «Аиды» пели всемирно прославленная Анна Нетребко (4 раза) и необычайно одаренная Елена Стихина (1 раз), партию Амнерис – знаменитая Екатерин а Семенчук (4 раза), Олеся Петрова (4 раза) и грузинка Анита Рачвелишвили (1 раз), партию Амонасро – Роман Бурденко (2 раза), партию Ремфиса – Александр Виноградов (2 раза). Рекордсменом и абсолютным триумфатором исполнительства стал Юсиф Эйвазов: он пел партию Радамеса 7 раз (!) и блистал не только вокалом, но и артистизмом. Его сильный, богатый голос проистекал легко и свободно. Знаменитый солист восхищал отточенной вокальной техникой и яркой вокальной экспрессией, особенно на высоких регистрах. Мне посчастливилось видеть «Аиду» на открытии фестиваля 16 июня. В этом представлении центральные партии превосходно исполняли Ю.Эйвазов (Радамес), О.Петрова (Амнерис) и Р. Бурденко (Амонасро). В образе Аиды предстала Анна Нетребко: оперная дива пела восхитительно и обворожительно: её изумительно красивый, перламутровый голос струился дивно и лучезарно. Поистине гениально она завершала свои чудесные арии на магически замирающем pianissimi. При этом многотысячная публика, парализованная её уникальным вокальным чудом, глубоко замирала, и казалось, что на гигантской арене у всех разом остановилось дыхание!
Второй раз мне посчастливилось увидеть «Аиду» с другим составом солистов. В представлении 18 августа центральные партии исполняли: Анна Пироцци (Аида), Клементина Маргейн (Амнерис), Грегори Кунде (Радамес), Юнгджин Парк (Амонасро), Рафаль Сивуек (Рамфис), Витторио Де Сампо (Царь Египта). Они великолепно пели свои партии и убедительно воплощали сценические образы. Анна Пироцци – сильная и энергичная Аида, благодаря прекрасному, хорошо поставленному голосу и совершенной технике, пленяла широтой и глубиной проникновенно пения, а также яркостью и масштабностью вокала в огромном пространстве античной арены. Правда, неаполитанской певице всё-таки не хватало pianissimi, а на высоких нотах в её голосе иногда появлялась некая резкость.

Клементина Маргейн в образе Амнерис была превосходна: её голос звучал широко, красочно и стабильно на всех регистрах, чаруя светлыми высотами и насыщенными басами. Наибольшее впечатление французская меццо-сопрано производила своими акцентами и нюансами: в первом акте её пение было необычайно вкрадчивым и надменный; во втором – царственно величественным и отчаянным. Выступление знаменитого 69-летнего Грегори Кунде оказалось не вполне ровным. В первой оперной картине при исполнении романса Радамеса «Милая Аида» появилась вокальная неубедительность. Затем, по ходу спектакля, голос американского тенора восстановился и приобрёл разнообразный колорит, когда он пел как воин, или когда он шептал как любовник. При этом даже высокие ноты становились более звучными, вплоть до превосходной финальной сцены. Образ Амонасро замечательно воплотил южно-корейский баритон Юнгджин Парк, который в этой же роли дебютировал на Arena di Verona в прошлом году. Молодой солист впечатлял как своим безупречным вокалом, так и высоким артистизмом.

Высших похвал заслуживают замечательные музыканты, хористы, танцовщики, статисты и техники Fondazione Arena di Verona. Великолепно сбалансированный оркестр под руководством Даниэля Орена звучал превосходно, пленяя то интимной чувственностью, то пламенной страстностью. Знаменитый израильский дирижер и любимец публики Arena di Verona восхищал филигранной трактовкой оперной партитуры, обилием тончайших нюансов и рельефных контрастов. Между оркестром и исполнителями спектакля была неразрывная связь и гармония, что способствовало успешному развитию оперного действия. Важный вклад в него вносили многочисленные хористы во главе Роберто Габбиани и группы танцовщиков под руководством Гаетано Петрозино. Несмотря на то, что по сцене движутся сотни танцовщиков и хористов, а солисты в центре поют в окружении статистов и огромных декораций, в оперном действии порой появляется статика. Однако она не утомляет публику, а наоборот – акцентирует её внимание на эмоциональном богатстве и вокальной красоте оперного пения, а также на драматической глубине и музыкальной гармонии оркестрового сопровождения. К сожалению, иногда всё-таким теряется внимание к солистам из-за полифонии сложного сценического действия с масштабными потоками хористов, танцовщиков и статистов. Несмотря на эти замечания, премьерная «Аида» в гениальной постановке Стéфана Пода обрела триумфальный успех. Она стала главным событием 100-го сезона фестиваля Arena di Verona и открыла новую эру в оперном искусстве! Браво !!!

Crédit photos: Fondazione Arena di Verona.