ОПЕРНЫЙ ШЕДЕВР ДМИТРИЯ ШОСТАКОВИЧА В РЕВИЗИИ ДМИТРИЯ ЧЕРНЯКОВА
4/02/2016 – Виктор Игнатов

23 января – 6 февраля 2016, Opéra de Lyon

Лионская опера показывает великое произведение Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» в постановке Дмитрия Чернякова. Следуя своей давней манере, режиссер осовременил оперное действие: он сочинил новое либретто и придумал соответствующую сценографию. Наиболее радикальной переделке подвергнут четвертый акт: в итоге на сцене не нашлось места ни скорбному хору, ни Старому каторжнику. В музыкальном плане спектакль не имеет претензий. Оркестр театра под управлением Казуши Оно звучит контрастно и экспрессивно. Ярко и убедительно исполняют главные роли Аушрине Стундите (Катерина), Владимир Огновенко (Борис Тимофеевич), Джон Дасзак (Сергей).

Написанная на либретто А.Прейса и Д.Шостаковича, «Леди Макбет Мценского уезда» является наиболее масштабной и самой популярной оперой композитора. Сюжетной основой для неё послужила одноименная повесть Николая Лескова, обличающая «темное царство» купеческой России. Дикий произвол, зверская жестокость и грубый разврат, в котором купчиха Катерина Львовна Измайлова чувствует себя, как рыба в воде, получают яркое воплощение в повести Лескова и опере Шостаковича. «Леди Макбет Мценского уезда» – произведение подлинно трагического звучания. Композитор работал над партитурой в 1930-1932 годы. Премьера оперы состоялась 22 января 1934 года в ленинградском Малом оперном театре, а два дня спустя она была показана в Москве, в Музыкальном театре имени Немировича-Данченко под названием «Катерина Измайлова». Через два года произведение было подвергнуто жестокой критике: газета «Правда» напечатала редакционную статью под названием «Сумбур вместо музыки». Несмотря на мировое признание, опера исчезла из репертуаров советских театров на несколько десятилетий. Чтобы вернуть на сцену дорогое для него произведение, Шостакович единственный раз изменил своему принципу ничего не переделывать и в 1956 году сделал новую редакцию оперы, внеся некоторые исправления в текст и сочинив два симфонических антракта, в том числе знаменитую пассакалью. Премьера этой редакции под названием «Катерина Измайлова» состоялась 26 декабря 1962 года в московском Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко.

 

За рубежом оперный шедевр Шостаковича наиболее часто предстает в первой редакции. Мне посчастливилось видеть более десяти сценических версий этой оперы. Многие из них были необычайно интересными и полностью отвечали замыслу композитора. Но, к большому сожалению, эти спектакли исчезли. На редкость успешная судьба сложилась у «Леди Макбет Мценского уезда» в постановке Дмитрия Чернякова, активно работающего на международной сцене. В 2008 году он поставил произведение Шостаковича для Немецкой оперы на Рейне (Дюссельдорф – Дуйсбург). Теперь этот спектакль возрожден, благодаря сотрудничеству трех театров: в сентябре и октябре прошлого года его показала Английская Национальная Опера, сейчас его представляет Лионская опера, затем он появится на сцене Большого театра Лисеу в Барселона. С чем же связана такая популярность этой постановки? Тому есть несколько причин – как драматургических, так и сценических. Черняков славится тем, что переделывает на свой манер знаменитые оперные шедевры: он нарушает замысел композитора и осовременивает произведение. Для «Леди Макбет Мценского уезда» режиссер сочинил свое либретто, в котором оперное действие изменено и упрошено с целю облегчения восприятия зрителями. Драматургические упрощения неразрывно связаны со сценографией, которую создал сам Черняков под новое либретто. Единая сценография для многоактного спектакля, конечно же, экономит рабочее время и средства, что важно для каждого театра. Театральное производство упростили также нехитрые костюмы и свет, авторами которых являются, соответственно, Елена Зайцева и Глеб Филштинский, давно работающие с Черняковым.

В «Леди Макбет Мценского уезда» режиссер перенес оперное действие из российской глубинки середины XIX столетия на современное семейное предприятие, патроном которого является суровый Борис Тимофеевич Измайлов. Сценография, созданная в излюбленной для Чернякова манере, представляет собой комплекс интерьеров, выстроенных из множества стен и дверей. Сделанные из пластика, фанеры и жести, они формируют сложное и глубокое пространство, в котором режиссер витиевато разворачивает оперное действие. В глубине сцены расположены производственные отсеки: здесь, среди бетонных стояков, катается настоящий электрокар со световой мигалкой и работают такелажники в желтых спецовках. В бюро стоят столы с компьютерами, за которыми сидят молоденькие секретарши. Повсюду циркулируют озабоченные сотрудники с фирменными бейджами. В центре этого делового потока находится пустая комната с полностью открытым фронтоном, поэтому можно видеть все содержимое этого интерьера. Но он абсолютно пустой, несмотря на то, что это жилая комната Катерины Львовны и её супруга Зиновия Борисовича, сына патрона. Интерьер комнаты полностью задрапирован восточными коврами. На их фоне и предстает главный оперный персонаж – Катерина. Непонятно почему, но выглядит она не как белокурая славянка, а как черноволосая турчанка. В черном восточном наряде на фоне красных ковров одинокая и страдающая Катерина воспринимается как театральная актриса на экзотической сцене, где вскоре предстанут жаркие любовные и смертельные схватки.

Черняков умело выстроил спектакль: оперное действие (в девяти картинах) развивается органично, чему способствует единая сценография для первых восьми картин или трёх актов. Для разделения картин и ряда сцен, по воле режиссера, полностью вырубается свет. Такие паузы темноты и тишины придают представлению прерывистый характер, вследствие чего оперное действие теряет свою сценическую кантилену.

Композитор назвал оперу «трагической сатирой». Видимо, следуя этому определению режиссер как бы старается включить в спектакль элементы сатиры, но выглядят они странно. Например, в финале четвертой картины, когда к умирающему Борису Тимофеевичу зовут Священника, то он является в невзрачной куртке с рюкзаком, похожий на туриста. Правда, вскоре, достав из рюкзака рясу и крест, Священник приобретает должное обличие. В восьмой картине на свадьбе Катерины и Сергея сотрудники предприятия Измайлова появляются в праздничных костюмах, так как Катерина всем заранее раздала пластиковые пакеты с нарядами, взятыми на прокат. Свадебный бал открывают молодожены под аплодисменты гостей, но пир выглядит уныло: словно в стойле, все приглашенные молча и сосредоточенно едят, плотно окружив столы.

С особым старанием режиссер выстроил сцены секса. Во второй и девятой картинах они предстают слишком реалистично и грубо. Вначале оперы Сергей игриво и азартно наслаждается телом секретарши Аксиньи. Чтобы это акцентировать, по воле режиссера, машинист электрокара поднимает высоко над сценой платформу, на которой Сергей трахает Аксинью. С большей фантазией режиссер поставил сцену страстной любви Катерины и Сергея в третьей картине. Правда, эта сексуальная схватка спрятана от зрителей, но через открытую дверь комнаты видна бешено скачущая под потолком электрическая лампочка: в мощном водовороте ослепительно яркой музыки ритмичные прыжки раскаленной лампочки как бы олицетворяют пульсацию тел любовников.

Девятая картина в финале спектакля предстает неожиданно узко и тускло, сценически, и поразительно ярко, драматургически. Правда, здесь есть и непонятные странности. Согласно повести Лескова и либретто оперы Шостаковича в этой картине происходит следующее: на берегу реки останавливается на ночлег партия каторжан, среди них Катерина и Сергей. В постановке Чернякова взору открывается черная сценическая заставка, в которую как бы врезана тюремная камера. В тесной грязной коморке горит неоновая лампа, под ней сидит Катерина. Как в народной драме, в начале и конце этой картины где-то вдали звучит скорбный хор и великий голос Старого каторжанина: он поет грустную песню «Версты одна за другой», что никак не вяжется с тюремной камерой, в которой сидит Катерина. По её просьбе охранник приводит к ней Сергея. Грубый любовник отталкивает Катерину, заметив в камере сидящую на матраце Сонетку. Сергей домогается её любви, но та требует в качестве оплаты новые чулки. Выманив их у Катерины, прямо у неё на глазах Сергей долго и азартно упивается сексом с молодой Сонеткой. Оперу завершает страшна сцена: Сонетка погибает, соперницу душит Катерина, а её забивают до смерти служители тюрьмы.

Достоинством спектакля является тщательная и детальная разработка мизансцен. Черняков давно славится свой работой с артистами: он чрезвычайно подробно и обоснованно выстраивает пластику для каждого участника представления. В итоге все артисты движутся предельно естественно и точно выстраивают взаимосвязи, а главное убедительно воплощают сценические образы.

Для исполнения спектакля Лионская опера собрала интернациональный коллектив солистов; им пришлось изрядно поработать над правильным произношением русского текста. Однако не всем артистам это удалось. Центральный образ сильной волевой Катерины блистательно воплощает Аушрин Стундите. родом из Вильнюса (Литва). Недавно она уже исполняла эту роль на сцене Оперы Антверпена, поэтому вокал и дикция певицы безупречны. Стундите пленяет интересной трактовкой образа Катерины. Запуганная и одинокая замужняя женщина вначале выглядит натянутой, словно струна; затем, в объятиях |Сергея, она неожиданно преображается в страстную любовницу. Разительную эволюции Катерины рельефно и ярко выражает не только пластика, но и вокал. Мощный, экспрессивный голос певицы звучит свободно в широком диапазоне регистров и передает широкую гамму сильных чувств: то теплоту, нежность и задушевность, то злобу, коварство и ненависть. Её ариозо «В лесу, в самой чаще есть озеро» пронизано оцепенением отчаяния. В этой последней арии и всей финальной картине оперы происходит наиболее полное проявление как вокального дарования, так и артистического мастерства литовской певицы.

Высших похвал заслуживает бас Владимир Огновенко, прославленный солист Мариинского театра, на сцене которого выступает уже 26 лет. Седовласый артист превосходно поет и играет роль Бориса Тимофеевича. Среди главных персонажей этот деспотичный и волевой Патрон в трактовке Огновенко наиболее близок к образу Измайлова, воссозданном Лесковым и Шостаковичем. В его большом монологе, в четвертой картине, проявляются старческие жалобы, грубая игривость, бахвальство и вожделение престарелого и грозного патрона. Богатый, красивый голос Огновенко звучит пластично и проникновенно. Благодаря артистическому таланту певца, особенно детально высвечивается образ Бориса Тимофеевича в сценах порки Сергея и отравления грибками.

Роль Сергея исполняет английский тенор Джон Дасзак. Он уже пел эту партию в прошлом году на сцене Английской Национальной Оперы. Высокий лысый здоровяк успешно пользуется своей импозантной внешностью в трактовке страстного любовника. Чтобы произвести впечатление на публику, по воле режиссера, Катерина раздевает Сергея до гола и омывает ему окровавленные раны, нанесенные свекром в ходе порки. Обладая ярким голосом, хорошей вокальной техникой и высоким артистизмом, Дасзак трактует образ Сергей все-таки односторонне. Артисту не хватает живых и сильных эмоций. Сергей не только одержим любовной страстью, но он испытывает и другие чувства. Видимо, режиссеру был не интересен эмоциональный мир возлюбленного Катерины.

Роль Зиновия Борисовича великолепно исполняет британский тенор Питер Хоар. Он уже пел эту партию на сцене Английской Национальной Оперы. Звонкий полетный голос певца позволяет ему рельефно высветлить главные черты слабовольного супруга Катерины, задушенного ею вместе с любовником. Достойно предстают образы второго плана; все исполнители успешно демонстрируют своё вокальное мастерство. Партию Священника замечательно поет русский бас Геннадий Беззубенков. Его богатый широкий голос особенно красиво звучит на низких регистрах. Литовский баритон Алмас Свилпа впечатляет пластичным голосом и трактовкой образа циничного Квартального. Убедительно исполняют свои роли английское сопрано Клер Пресланд (Аксинья), австрийское меццо-сопрано Микаэла Зелингер (Сонетка) и американский тенор Джефф Мартин (Задрипанный мужичок). В финале спектакля прекрасно звучит песня Старого каторжанина. Но кто её поёт, кому принадлежит этот дивный бас? В программке ничего не сказано.

Сильное впечатление производит хор театра. Благодаря мастерству и тщательной работе хормейстера Филипа Вайта высокопрофессиональный коллектив звучит необычайно органично, мощно и выразительно. Высоких комплиментов заслуживает и оркестр под управлением главного дирижера театра Казуши Оно. Талантливый музыкант сумел передать редкий лаконизм, яркую экспрессию и бурную энергию оперной партитуры, её колоритный, терпкий и порой саркастический язык. Образное звучание оркестра создает смысловой план, а симфонические эпизоды и антракты с элементами пародии и сатиры дополняют и усиливают сценическое действие. Психологически сложная и драматургически напряженная партитура с обилием ярких музыкальных портретов получила достойную интерпретацию. Правда, в первой картине темпы опытного дирижера все-таки казались слишком затянутыми и размытыми. В последующих картинах звучание оркестра было более динамичным, рельефным и красочным. Особенно впечатляли своим огненным накалом и страстным темпераментом многочисленные интерлюдии, но порой они все-таки звучали чрезмерно громко. Впрочем, вскоре появится DVD с видеозаписью спектакля, и для этого издания можно будет легко устранить отметенный звуковой нюанс.

Crédit photos: jean-pierre-maurin