«ТЕТРАДИ НИЖИНСКОГО» – ТРАГИЧЕСКАЯ ИСПОВЕДЬ БОГА ТАНЦА
7/11/2016 – Виктор Игнатов
3 – 24 ноября 2016, Théâtre National de la Danse Chaillot, Paris. 1 декабря 2016, Théâtre Jean Vilar, Suresnes

В Национальном театре танца Шайо появился великолепный спектакль «Тетради Нижинского» на текст легендарного танцовщика в адаптации Кристиана Дюмэ-Львовски. Постановку осуществили Брижитт Лефевр и Даниэль Сан Педро. Представление завораживает предельной искренностью и драматической силой исповеди Вацлава Нижинского. Его шокирующие откровения и послание к человечеству звучат феноменально в интерпретации Клемана Эрвьё-Леже. Словно ангел-хранитель Нижинского и одновременно зеркало его души, в спектакле участвует танцовщик Жан-Кристоф Герри. Психологически напряженное драматическое действие проистекает на пустой и необычайно покатой сцене. Эмоциональный настрой формирует партитура монохромного света: её искусно составил Бертран Кудерк.

В.Нижинский в «Послеполуденном отдыхе фавна»

Вацлав Нижинский – легендарный русский танцовщик и хореограф, оставил неизгладимый след в истории балетного искусства. В 1898 году он поступил в Петербургское театральное училище, окончил его в 1907 году и был принят в Мариинский театр. Исключительно яркая одаренность танцовщика и актера сразу вывела его на положение премьера. Великий талант Нижинского получил полноценное развитие в 1909-1913 годы, когда он был ведущим танцовщиком Русских сезонов за границей, организованных С.Дягилевым. Для его труппы Нижинский поставил хореографические пьесы «Послеполуденный отдых фавна» (1912), «Игры» (1913) и знаменитый балет на музыку И.Стравинского «Весна священная». На премьере 29 мая 1913 года в парижском Театре Елисейских Полей этот балет, ломавший устоявшиеся каноны академического репертуара, вызвал грандиозный скандал, однако затем был признан абсолютным шедевром. В 1914 году Нижинский организовал собственную труппу, выступавшую в Лондоне. Через два года артист вернулся в труппу Дягилева. Как танцовщик Нижинский возродил искусство мужского танца, как хореограф – расширил лексику балетного театра и обогатил средства его выразительности. В 1917 году проявление шизофрении заставило артиста покинуть сцену. Зимой 1919 года Нижинский с женой Ромолой и дочерью Кирой находился на модном курорте в швейцарском городе Сен-Мориц. Именно тогда за шесть недель он и написал на русском языке четыре тетради, получившие название «Дневник» Нижинского. 19 января 1919 года в отеле Suvretta артист последний раз выступил со своей хореографической импровизацией «Война», изрядно напугав собравшуюся публику. Тот день был одним из самых важных в его жизни. После представления он сказал Ромоле, что это был день его свадьбы с Богом. 4 марта Нижинского увезли в Цюрих, и после осмотра врачей его пометили в санаторий Bellevue – лечебницу для душевнобольных. Здесь началась 30-летняя одиссея Бога танца по психиатрическим больницам. Закончилась она в Лондоне, где он умер на руках Ромолы 8 апреля 1950 года. Три года спустя по инициативе Сержа Лифаря Нижинский был перезахоронен на парижском кладбище Монмартр. Ромола пережила мужа на лет 28 лет, и запретила печатать полный текст записок, как бы не желая, чтобы мир узнал Нижинского таким, каким он был на самом деле.

Обложки книги Вацлава Нижинского «Чувство» и «Vaslav Nijinski. Cahiers»

Впервые «Дневник» Нижинского был издан в английском переводе в 1936 году, однако его текст оказался в трое короче оригинала. Ромола исключила множество фрагментов, очерняющих её и подрывающих репутацию самого Нижинского. В 1953 году «Дневник» появился на французском языке в издательстве Gallimard, но это был перевод английского варианта. После смерти Ромолы в 1978 году её дочери Кира и Тамара не решались переиздать «Дневник» Нижинского. Его оригинал несколько раз перепродавали на аукционе Sotheby’s. Сейчас три из четырёх тетрадей находятся в нью-йоркском музее Метрополитен, а последняя – в Национальной библиотеке Франции (BnF).
Случилось так, что трагической судьбой артиста заинтересовалась Галина Погожева – поэт и писатель, вице-президент Международной ассоциации друзей Русских балетов и Вацлава Нижинского. Исследуя многочисленные свидетельства и высказывания о легендарном танцовщике, Галина обнаружила в них обилие противоречий. В связи с этим она обратилась к знаменитому «Дневнику», но он содержал ряд неожиданных загадок. В поисках истины Погожева решила ознакомиться с первоисточником – подлинными рукописями Нижинского. С этой целью она отправилась в Швейцарию к внуку артиста – Вацлаву Маркевичу. Его отец, известный дирижер и композитор Игорь Маркевич, первым браком был женат на Кире Нижинской. В своё время он уговорил Ромолу сделать фотокопию рукописей артиста, которую затем сохранил в личном архиве. В итоге Галина получила её копию и, вернувшись в Париж, начала долгий, кропотливый труд, часто с лупой, по восстановлению оригинала. Погожева свершила творческий подвиг! Благодаря её титанической работе, книга Нижинского, жутко искаженная редактурами, получила свой точный и полный текст, а также чёткую хронологию, которая позволила вернуть ему столь важную авторскую логику мышления. Именно этот текст дал повод усомниться в сумасшествии Нижинского. В книге отражаются странности и галлюцинации автора, которые можно интерпретировать как озарения таланта. Есть также глубокие наблюдения, важные замечания и философские обобщения. Здесь перемешана явь и бред больного рассудка, страдания духа и свет гения. Хронологически выстроенный текст поражает не только своей логикой, но и страстным желанием успеть сказать главное. Нижинский осознавал нависшую над ним угрозу болезни и спешил закончить свою книгу: «Я хочу подписаться Нижинским для рекламы, но мое имя Бог. Эта книга будет издана во многих тысячах экземплярах». Мечта гения сбылась. В 1995 году книга вышла на французском языке под названием «Vaslav Nijinski. Cahiers» («Вацлав Нижинский. Тетради») в издательстве Actes Sud, перевод Галины Погожевой и Кристиана Дюмэ-Львовски. В 2000 году книга Нижинского под названием «Чувство» появилась на русском языке в издательстве «Вагриус». В предисловии Погожева написала: «В этом тексте, кроме предчувствия неизбежной болезни, конца творческого пути и жизни, отражено состояние души артиста, поднявшегося до самых вершин искусства, когда уже некуда идти. Дальше только небо и Бог».

Сценическое воплощение книги Нижинского

Брижитт Лефевр и Даниэль Сан Педро

На основе автобиографического текста артиста созданы балетные и драматические спектакли, кино- и телефильмы, есть даже опера. Мне посчастливилось видеть феноменальный спектакль М.Бежара «Нижинский, клоун божий». В Париже он был показан в двух сценических версиях: вначале в 1972 году на сцене Дворце спорта, затем в 1990 году на сцене Театра Елисейских Полей. В каждой версии звучала трагическая музыка Шестой симфонии Чайковского, и образ Нижинского гениально воплощал Хорхе Донн. Во второй версии спектакля он играл и танцевал за два года до своей смерти. Партнершей Донна была знаменитая аргентинская актриса Сесилия Линковски. В прошлом году она умерла в Буэнос-Айресе. Мне довелось увидеть и великолепный балет «Вацлав» в хореографии Дж.Ноймайера на музыку Баха (1979), а также нескольких драматических инсценировок «Дневника» Нижинского.
Теперь на сцене Национального театра танца Шайо появился спектакль «Тетради Нижинского». Его поставили и сценически оформили Брижитт Лефевр (экс-директор балета Парижской оперы) и Даниэль Сан Педро. Поясняя концепцию спектакля, Лефевр сказала: «Пьеса задумана как разделение голоса и тел. Этот проект многогранный, как и сам персонаж Нижинского. Но здесь исполнители не являются двойниками Нижинского, а наоборот – нужно вслушиваться в голос и всматриваться в тела, чтобы увидеть их встречу. Эта попытка ощутить то, что ты не знаешь и не видишь. Инициатором проекта был Клеман Эрьвё-Леже. Когда он начал об этом говорить, нам сразу же захотелось, чтобы «Тетради Нижинского» мы поставили вместе с Даниэлем Сан Педро. Этот текст содержит тайну и даёт возможность для разной сценической интерпретации. В своей манере выражения и написания Нижинский постоянно убегает от себя, и всё показывает, что он не хочет, чтобы его поймали».

Артист Клеман Эрвьё-Леже

Спектакль впервые был показан 8 -18 января 2015 года в Théâtre de l’Ouest Parisien. Представление идет 1 час 15 минут в сумрачной атмосфере «чёрного кабинета». Драматическое действие разворачивается на пустой белой сцене с крутым наклоном. В связи с этим исполнители спектакля всё время находятся в хрупком состоянии неустойчивости, которое как бы символизирует балансирование Нижинского на краю пропасти между светом и мраком. Жизнь артиста была посвящена искусству танца, однако постановщики спектакля полностью отказались от музыкального сопровождения. Его заменила богатая партитура белого монохромного света. Она создает не только интимную атмосферу доверительности, но и ощущение течения времени. Благодаря причудливым метаморфозам света, на сцене как бы возникают и трансформируются флюиды визуальных образов, отражая психологическое и эмоциональное состояние главного персонажа – Вацлава Нижинского. Важным аспектом постановки является и цветовая монохромия сценических костюмов: бежевая – для артиста, серая – для танцовщика.

Артист Клеман Эрвьё-Леже и танцовщик Жан-Кристоф Герри

Аскетическое оформление спектакля позволяет сконцентрировать внимание зрителей на его содержании. На сцене постоянно находятся два исполнителя – Клеман Эрвьё-Леже (артист театра Комеди-Франсез) и Жан-Кристоф Герри (экс-танцовщик Парижской оперы). Первый – потрясающе произносит текст от имени Нижинского, второй – как бы становится зеркалом его души, иногда и ангелом-хранителем. Несмотря на важность пластической партии профессионального танцовщика, спектакль все-таки является драматическим. Главным здесь является психологически сложный и напряженный текст. Его органично составил и логически выстроил К.Дюмэ-Львовски на основе «Дневника» Нижинского. Огромный трагический монолог звучит гипнотически в феноменальной интерпретации Эрвьё-Леже. Талантливый артист как бы рожден для этой роли: он вдохновенно и проникновенно произносит текст, наполняя его глубокими и сильными чувствами. При этом Эрвьё-Леже остается почти неподвижным, но в его глазах пылают бури страсти, порой в них рождается свет надежды. Исполнитель монолога и его партнер-танцовщик лишь изредка перемещаются по некомфортной сцене: они то спадают по её наклону, словно с высот искусства и жизни, то пытаются вырваться из надвигающейся тьмы безумия, то устремляются к эфемерным идеалам, возникающим в призрачном мерцании света… Пластическая партитура спектакля выстроена изысканно, образно, ёмко. Несмотря на лаконичность, она красноречиво отражает тончайшие нюансы психологического состояния Нижинского в его диалоге с Богом. Оба исполнителя подолгу остаются неподвижными, меняются лишь позы. Артист и танцовщик периодически оказываются рядом: они то сплетаются в объятиях и перекатываются по сцене, то разбредаются по разные её стороны, то замирают в странных позах, находясь друг против друга, словно зеркальное отражение. Наиболее ярко свои эмоции выражает артист: он страстно произносит текст, охваченный страхом или истерикой, иногда вибрирует всем телом, ощущая себя землетрясением… Звучащий текст наполнен глубокими страданиями и светлыми иллюзиями, болезненными галлюцинациями и шокирующими откровениями. Спектакль потрясает глубиной, искренностью и силой сценической интерпретации трагической исповеди Бога танца. Это крик его души, ода свободе выражения. В финале представления артист взбирается на вершину сцены, словно на небесный олимп, и в ярком освещении, как бы обращаясь ко всему человечеству, восклицает: «Я люблю аплодисменты»!
Гаснет свет, публика в зале горячо и долго аплодирует. Два исполнителя много раз выходят на поклоны. Высших похвал заслуживают все участники постановки: им удалось возродить дух Нижинского – великого артиста и гуманиста. Его послание к человечеству продолжает жить!

Crédits photos: François Roussel, DR