МНОГОЛИКАЯ СТИЛИСТИКА «ГАГА» : ШИРОКАЯ ПАНОРАМА ТВОРЧЕСТВА ОХАДА НАХАРИНА
26/10/2018 – Виктор Игнатов
10 – 27 октября 2018, Théâtre National de la Danse Chaillot, Paris

В рамках Франко-израильского сезона, организованного двумя странами, в Национальном театре танца Шайо проходят выступления израильской труппы Batsheva Dance Company под руководством Охада Нахарина. Они являются прелюдией дальнейших гастролей труппы во Франции. В двух залах театра идут представления четырёх пьес в постановке знаменитого хореографа: «Mamoutot» (2003), «Venezuela» (2017), «Decalé» (1990), «Sadeh 21» (2011). Две первые пьесы исполняют артисты Batsheva Dance Company, две вторые – студийцы Batsheva – The Young Ensemble. Французская компания Bel Air Classique одновременно выпустила первый DVD с записью двух пьес Нахарина – «Naharin’s Virus» и «Last Work», ранее показанных в парижском театре.

Выдающийся хореограф Охад Нахарин родился в 1952 году в городе Мизра (Израиль). В возрасте 22-х лет он был принят в качестве танцовщика в труппу Batsheva Dance Company, которую в 1964 году основала баронесса Бетсабе Ротшильд и в которой приглашенным хореографом была легендарная Марта Грэхем. В 1990 году Нахарин возглавил эту труппу и создал при ней молодежную школу-компанию Batsheva – The Young Ensemble, в которой занимаются и танцуют молодые таланты из разных стран. За истекшие 27 лет на базе созданной хореографом уникальной танцевальной техники «Гага» он поставил более 30-и пьес, многие из них принесли ему всемирную славу. Труппа Batsheva Dance Company успешно гастролирует по разным странам и континентам. В Национальном театре танца Шайо знаменитый коллектив уже выступал три раза: в 2013 году были показаны пьесы «Sadeh 21» и «Decadance», в 2014 году – «Naharin’s Virus» и «Decadance Paris», в 2017 году – «Last Work». Нынешние гастроли труппы в Париже стали наиболее масштабными: они включают четыре пьесы. Панораму творчества Нахарина дополнил показ фильма Томера Хейманна «Mister Gaga, sur les pas d’Ohad Naharin» – «Мистер Гага, по следам Охада Нахарина» (2015). К тому же был организован специальный день под девизом «Артист и его мир»: программа включала открытую репетицию пьесы «Венесуэла» и занятия в ателье «Класс Гага».

«Венесуэла»

Премьера пьесы состоялась в прошлом году в Тель-Авиве. Несмотря на её звучное название, оно, однако, не имеет никакого отношения к латиноамериканской стране. Нахарин так назвал эту пьесу случайно, но всех её 18 исполнителей почему-то одел только в чёрное. О своей последней постановке он сказал следующее: «Когда вы посмотрите эту пьесу, вы поймете, что мои референции на знамёна не должны вам помешать жить и радоваться настоящему моменту и тому, что вы чувствует, когда смотрите танец. Пьеса прежде всего говорит о себе и о вселенной, что я стараюсь показать на сцене. Это не зеркало нашей жизни. Пьеса отражает только себя. Вы можете её воспринять и прочувствовать в соответствии с вашим опытом».

Скажу откровенно, несмотря на мой большой профессиональный опыт, а также горячее желание найти какое-либо подтверждение этой концепции, «Венесуэла» всё-таки оказалась слишком далекой от замысла, высказанного хореографом. Пьеса выглядела не только загадочно, но и странно, причём по многим аспектам. Вот некоторые из них. Представление длится 1 час и 20 минут: ровно половину этого времени составляет хореографическое действо, которое абсолютно точно повторяется во второй части пьесы. Существенное различие между двумя частями состоит только в музыкальном сопровождении: в первой части звучат дивные грузинские песнопения, главным образом мужские, но затем к ним добавляются и женские; во второй части струятся нежные лирические и мелодичные индийские песни, оркестровые темы и джазовые импровизации. На этот вокальный и музыкальный фон накладывается непрерывное и монотонное гудение в первой части, а во второй части ритмичная звуковая пульсация. Причем, акустическая сила гудения, а затем и пульсации постепенно нарастает, полностью заглушая вокальное и музыкальное сопровождение. Если при составлении фонограммы Нахарин стремился создать иллюзию развития вселенной, то это явно не удалось. Если же постановщику нужна была конфронтация гармонии и мелодики с пустотой и абстракцией, то это не получило отражения в хореографическом действии. То есть столь своеобразная звуковая игра оказалась без какого-либо смысла.
Возможно Нахарин вложил какие-то идеи в танцевальное действо? Чтобы зрители смогли более глубоко их осмыслить, постановщик обязал своих артистов точно исполнить хореографическую композицию дважды. Однако танцев здесь всё-таки слишком мало. Например, трудно назвать танцем «верховую езду» пяти девушек, понуро сидящих на спинах парней, которые медленно и очень долго передвигаются на четвереньках по сцене. Также не похожа на танец нескончаемая и бестолковая беготня артистов: от одной кулисы до другой они носятся с подскоками, причем то продвигаясь вперед, то пятясь назад. Не для того ли это показано, чтобы выразить вечность и бесконечность движения жизни и вселенной? А если это разыграно только ради баловства или забавы, то такое предположение тоже вызывает критику, ибо данное зрелище настолько банально и шаблонно, что навивает тоску и уныние.
Можно описать и другие аналогичные ребусы Нахарина. Правда, их не так много, но они настолько неинтересные, что жалко отнимать время у читателя. В большей степени хореограф преуспел в постановке пластических мозаик, участники которых отрешенно выкручиваются на разный манер, судорожно вибрируют или даже насилуют сцену.

Иногда артисты карикатурно танцуют небольшие пассажи испанского пасодобля или исполняют абстрактную пантомиму, используя микрофон, чтобы обратиться к публике, но текст этих речей довольно путанный и странный. Более понятен гуманистический посыл Нахарина в картине с флагами разных государств. После катаний девушек на спинах парней на сцену поочередно выходят артисты, высоко держа по одному флагу, но при этом теряя другой. Упавшие флаги подбирают участники предыдущего аттракциона «верховой езды» и, объединившись со «знаменосцами», формируют танцевальный ансамбль. Он впечатляет графикой синхронных жестов, благодаря которым рождается ряд композиций из разноцветных флагов. Вскоре все участники ансамбля начинают истерично размахивать флагами, а потом шлёпать ими по сцене, как бы её высекая. Но непонятно – за какие такие грехи? Артисты исполняют разные пластические зарисовки, однако они не только слишком простые, но и чрезмерно растянутые по времени, что выглядит однообразно и вызывает скуку. Может быть, именно это и стремился показать хореограф, или у него вообще не было никаких идей? В любом случает, несмотря на досадную зевоту, зрители всё-таки не покидали зал и упорно сидели на своих местах в надежде на возможные сюрпризы в конце спектакля. Однако Нахарин не придумал ни юморесок, ни трюков, ни новаций, ни провокаций.

В финале пьесы, как и в конце её первой части, 8 артистов поочередно выступили с небольшими танцевальными соло, в которых продемонстрировали свои не только исполнительские, но и, возможно, хореографические способности. На такое суждение наталкивает слишком явная неоднородность сольных номеров – как по их стилистике, так и по их сложности. На фоне невысокого мастерства артистов подлинным талантом сверкал лишь американец Билли Барри, обучавшийся четыре года в престижной Джульярдской школе Нью-Йорка. Рядом с Билли, одаренным яркой индивидуальностью, многие танцовщики выглядели блёкло. В целом нынешний состав существенно обновленной труппы оказался хуже предыдущего. Видимо, работая над постановкой этой пьесы с таким ещё творчески неокрепшим коллективом, хореограф не получал должного вдохновения, и новое произведение получилось неинтересным как по сути, так и по форме. В итоге парижская публика, обожающая постановки Нахарина, но разочарованная его «Венесуэлой», устроила лишь вежливые аплодисменты, и хореограф, разумеется, не решился выйти на сцену для поклонов. Так скромно и бесславно завершилась парижская премьера «Венесуэлы», столь ожидаемой во Франции. Совершенно иной была реакция зрителей на пьесу «Sadeh 21»: она предстала триумфально и завершилась бурными овациями!

«Sadeh 21»

Пьеса является одной из наиболее значимых в репертуаре труппы. Несомненный шедевр был создан в 2011 году: постановку осуществил Нахарин в творческом содружестве с артистами труппы. «Sadeh 21» – это «путешествие тела», в котором хореограф «исследует диалог и конфликт между движением и его содержанием».

Пьеса, «показывающая движение в своей откровенной наготе», является одним из наиболее притягательных произведений Нахарина, в котором особенно ярко проявляется его великий талант и бесконечная фантазия, уникальная стилистика и новаторская лексика. Необычайно разнообразное и увлекательное танцевальное действие погружает зрителей в причудливый мир абстрактных пластических видений, вызывающих одновременно удивление, восхищение и эйфорию. Хореографическое представление таинственно разворачивается на пустой серой сцене, которая постепенно меняет свой цвет благодаря мягкому освещению. Богатая эмоциональная атмосфера формируется за счёт многоликого звукового сопровождения. Его составил Нахарин, мозаично соединив фрагменты десяти музыкальных произведений. Фонограмма включает, в частности, сольные партии скрипки и виолончели, аккордеона и органа, а также песни и шумы, оркестровые и камерные композиции. Важная особенность звукового фона состоит в том, что перед началом представления и по его ходу публику периодически оглушают мощные, резкие взрывы, от неожиданности и силы которых зрители вздрагивают в испуге. Такие психологические стрессы являются эффективным средством воздействия на публику: взрывы нагнетают эмоциональное напряжение и обостряют визуальное восприятие зрителей. Пьеса длится 1 час 15 минут: в течение этого времени последовательно предстает множество хореографических картин. Органично сменяя друг друга, они завораживают пластическими метаморфозами, глубоким таинством и даже мистикой. При смене картин на невысоком сценическом заднике-барьере появляется надпись «Sadeh» с обозначением очередного номера.

В ходе нынешний гастролей Batsheva Dance Company в Париже пьеса «Sadeh 21» предстала в исполнении 18-и студийцев Batsheva – The Young Ensemble. Одетые в разноцветные майки, трусы и штаны, девушки и юноши восхищали своим высоким танцевальным и артистическим мастерством, а также совершенным владением специфической лексикой и стилистикой Нахарина, а главное, пылким энтузиазмом и полной самоотдачей, которые они проявляли при исполнении этого необычайно интересного и сложного произведения. Животворная энергетика и молодость студийцев придала старой постановке новое, свежее дыхание и фантастическую красоту. Нарушая традиционную структуру рецензий, рассказ о пьесе предваряю её исполнительским аспектом, чтобы подчеркнуть то потрясающее впечатление, которое производит каждая хореографическая картина. Описать весь этот гипнотический танцевально-пластический поток, конечно, невозможно. Поэтому представлю его лишь схематично и фрагментарно.
После оглушительного звукового взрыва пьесу открывает «Sadeh №1» – обворожительная череда танцевальных соло: исполнители поочередно выходят на сцену и блистательно демонстрируют необычайно оригинальные и сложные зарисовки, вдохновенно созданные благодаря гениальным озарениям. Каждая небольшая зарисовка восхищает причудливой пластикой и затейливой вязью, а также мощной энергетикой и высокой гибкостью пружинистых, прекрасно натренированных тел. Особенно впечатляют крепкие парни, пылко и виртуозно исполняющие замысловатые танцевально-акробатические вариации.

В следующей картине поочередно появляются интересные дуэты, затем и трио: вначале их участники выступают как бы независимо друг от друга, но затем между ними возникают разные связки, и в итоге формируется ансамбль. «Sadeh №3» открывает чернокожая танцовщица в голубом купальнике: под дивную мелодию виолончели она долго прогуливается по сцене, странно вихляя бёдрами. Наконец, выйдя на авансцену, она замирает и громко произносит цифру «Пять». При этом на сцене появляются 5 артистов и увлеченно танцуют оригинальные вариации. Далее девушка объявляет всевозможные цифровые сочетания, которые в сумме всегда дают число «Пять». Для иллюстрации этого множества сочетаний группа артистов быстро трансформируется в соответствующие композиции, каждый раз исполняя всё новые и новые увлекательные танцы. Например, когда девушка произносит «Четыре, один», на сцене танцуют квартет и соло. Когда же она говорит «Два, один, один, один», предстают дуэт и три соло. Эта забавная миниатюра длится достаточно долго, но скорость и сложность танцев постоянно нарастает, поэтому хореографическая картина смотрится с неослабевающем интересом.
«Sadeh №4» начинается под чарующую мелодию гитары. На сцене, залитой мягким жёлтом светом, предстает впечатляющая мозаика пластических зарисовок, не лишенных и юмора. Загадочные связки, интересные позы и оригинальные композиции охвачены текучими метаморфозами, в ходе которых рожается кольцевой ансамбль. Состоящий вначале из пяти артистов, он постепенно разрастается: в его медленное и как бы ритуальное движение поочередно включаются все участники представления, тем самым символизируя единство человеческой души и плоти, вечность красоты и жизни.
«Sadeh №5» предстаёт на зелёной сцене под звучание разнообразной музыки, которую украшают мелодии аккордеона и ритмы ударных инструментов. На авансцене разворачиваются вариации женского ансамбля, позади которого постепенно появляются танцовщики в бальных черных платьях с глубоким декольте. Стройные парни страстно танцуют, ослепляя каскадом ярких и динамичных номеров. Число танцовщиков непрерывно нарастает, и они формируют линейный ансамбль, в котором синхронно и виртуозно исполняют сложные кувырки и закрутки, фигурные вращения и прыжки, в частности, шпагаты и сальто. Этот калейдоскоп эффектных трюков создает впечатление дьявольского шабаша. В финале картины парни и девушки, соединившись в пары, лучезарно сверкают в головокружительном вальсе. Но кавалеры вскоре уходят, а покинутые партнерши долго сидят на сцене и ритмично пульсируют бёдрами, выражая тем самым зов женского тела.

«Sadeh №6» открывает «монолог» как бы немого артиста. Стоя на авансцене, он слишком долго что-то рассказывает, но звучит лишь непонятное мычание, которое не только быстро надоедает, но и сильно раздражает. Для анимации «монолога» недалеко от артиста танцует смешанный дуэт. К нему добавляется второй, третий и четвертый дуэт, а «монолог» всё продолжается и продолжается, вероятно, не только для того чтобы пощекотать нервы зрителям, но и заодно проверить их психологическую выдержку. Публика успешно преодолевает это испытание, а танцевальные дуэты, видимо, не сумев подавить своё недовольство, тихо исчезают. На смену им появилась мужественная танцовщица: высоко задрав ноги и сидя на ягодицах, именно благодаря их чудодейственному дару, девушка сумела проскользнуть по сцене, и, добравшись до «оратора», благодаря ласкам, все-таки удалось его успокоить. В итоге он, наконец-то, умолк, и зрители вздохнули с явным облегчением. После этой милой шутки на сцене предстал главный шедевр.
«Sadeh №7» под нарастание звуков красивой мелодии на сцене появились 8 парней. Выстроившись в линию, они стали синхронно исполнять графические движения и жесты, периодически замирая в патетически-скульптурных позах. Изумительный ансамбль блистательно демонстрирует всё новые и новые эффектные композиции, многократно меняя свою сценическую конфигурацию – то шахматную, то линейную. Величественный танец парней сопровождается их бравыми возгласами и выглядит как сакральный ритуал героических воинов, исполняющих гимн мужеству, красоте и жизни. Нужно сказать, что по ходу этой гениально созданной картины на фоне дивной музыки слышатся ритмичные шлепки. Их создает девушка, которая лежит рядом с ансамблем и шлёпает своими ляжками по сцене. Видимо, такие мерные звуки олицетворяют непрерывность течения времени и неустанный бег по бесконечной дороге жизни…
«Sadeh №20» – это удивительный и захватывающий парад новаторского танца и феноменальной пластики. Здесь каждый участник представления выступил с яркой сольной зарисовкой и продемонстрировал не только своё высокое исполнительское мастерство, но неординарное хореографическое мышление постановщика, его специфическую стилистику и многоликую танцевальную технику «Гага», а также калейдоскоп диковинных движений и связок. В завершении этого магического дефиле танца появилась печальная музыка, а на барьере сценического задника возник артист. Прошло всего несколько секунд, и он вдруг упал в бесконечную тёмноту, словно сраженный выстрелом. Затем на барьере стали появляться другие артисты, и каждого из них ждала та же самая учесть – падение в пропасть тьмы. После показа такого прекрасного спектакля столь жуткий его финал, безусловно, производил шоковое впечатление. Однако под скорбное соло скрипки и нежное звучание струнного ансамбля на барьере стали возникать всё новые и новые артисты, но теперь при своём падении они с явным наслаждением начали исполнять элементы «высшего пилотажа» – фигурные пируэты и полёты, эффектные прыжки и даже сальто. При этом на барьере сценического задника возникла надпись «Sadeh №21», а далее пошли титры с именами всех исполнителей и создателей пьесы под горячие аплодисменты публики. Когда же на сцену вышли для поклонов 18 студийцев Batsheva – The Young Ensemble, восторженные зрители устроили долгие и бурные овации с громкими возгласами Браво! Так триумфально завершился этот яркий и незабываемый спектакль «Sadeh 21»!
Crédits photos : Gadi Gagon, Ascaf