«VESSEL» – ФАНТАСМАГОРИЯ ПЛАСТИКИ : СЮРРЕАЛИСТИЧЕСКИЕ МЕТАМОРФОЗЫ МОНСТРОВ
10/03/2020 – Виктор Игнатов
6 – 13 марта 2020, Chaillot – Théâtre National de la Danse, Paris.

Национальный театр танца Шайо показал удивительный перформанс «Vessel» – оригинальное произведение бельгийского хореографа Дамьена Жале и японского сценографа Кохея Нава. Часовое представление составляет органичный синтез гипнотической мистики и рафинированной эстетики, носителями которой являются электронный звук и таинственный свет, искусно созданные японскими мастерами. В ходе перформанса возникают фантастические видения с участием семи безголовых существ, выходящих из состояния анабиоза. Чрезвычайно медленно они перемещаются по водной глади и белому острову, формируя странные композиции. Их причудливые метаморфозы составляют суть и магию представления. Его превосходно исполняют 7 почти нагих артистов, среди которых три женщины.

Национальный театр танца Шайо является главной витриной современной хореографии во Франции. Преданно следуя столь высокому предназначению, генеральный директор театра Дидье Дешамп, смело и успешно преодолевая барьеры между разными жанрами и видами искусства, открывает парижской публике новые перспективные горизонты, приглашая многие зарубежные труппы для показа на престижной сцене оригинальные постановки, в которых порой трудно увидеть танец. Примером тому является перформанс «Vessel» («Судно»), премьера которого состоялась на сцене Киотского театра RHOM в 2016 году.
Оригинальное произведение создано с тонким вкусом и богатой фантазией. Его авторы – Дамьен Жале и 4 японских мастера. В 2015 году на протяжении четырёх месяцев они вместе работали на вилле Кужояма в Киото, имеющей репутацию виллы Медичи в Риме. В итоге вдохновенного творчества появилось «Судно», но его трудно назвать спектаклем, так как в нём нет сюжетной линии и драматургии. Это абстрактный перформанс или даже инсталляция, составленная из сплетённых рук, ног и тел, которые, находясь в состоянии анабиоза, по воле хореографа загадочно оживают и чрезвычайно медленно трансформируются, обретая новые причудливые формы. Представление является как бы перпетуум мобиле живой плотской субстанции, основой которого является не движение, а реинкарнация формы.
При создании текучих композиций и разработке их таинственных превращений хореограф работал вместе с талантливым японским скульптором Кохейем Нава. Его активное участие в развитии пластических форм и мизансцен наполнило этот театральный эксперимент обилием удивительных новаций и обеспечило ему зрительский успех. Главная особенность и основное достоинство перформанса – феноменальная гармония гипнотического звука и мистической пластики. Сплетение странных тел, их скульптурные формы и удивительные метаморфозы составляют содержание сценического представления, изящно выстроенного на сюрреалистический манер.
Как же выглядит «Vessel»? По визуальным ощущениями сценический опус напоминает японский «сад дзен». Однако публика сосредоточено созерцает не загадочные рельефы узоров на песке, а таинственные груды тел на воде. Неописуемое наслаждение доставляет звуковая феерия, которую талантливо составили Марихико Хара и молодой композитор Риюиши Сакамото. Многоликая акустическая композиция необычайно богата и разнообразна как по колориту, так и по динамике. Она не только доставляет усладу для слуха, но и погружает публику в состояние транса, в котором возникают фантастические видения, вызывая пьянящие и наркотические ощущения.
Однако представление начинается чрезвычайно нудно: публика долго сидит в тяжкой темноте, в которой то появляется, то исчезает святящееся пятно. Не понимая смысла столь затяжного пролога и не ощущая сценического пространства, приходится терпеливо ждать усиления света. Под мерный, отдаленный гул с последующим наложением мелодичного стрекота цикад постепенно нарастает магический свет, позволяя насладиться оживлением зрительских ощущений. Правда, вначале они достаточно банальны: на чёрной водной глади, покрывающей всю сцену, виден лишь маленький белый остров, вокруг которого находятся три неподвижные груды сплетённых тел. После тягучей паузы сценического паралича из одной груды медленно выползает нога, а затем и всё тело. Постепенно оно занимает вертикальное положение, и оказывается, что тело безголовое. Вместо головы вдвое согнутую плоть венчают скрещенные локти, которые воспринимаются как огромные челюсти внеземного монстра.
Выйдя из состояния анабиоза или глубокой спячки, странные существа, словно примитивные субстанции, медленно расползаются по всей сцене и, встав на ноги, начинают синхронно двигаться, как бы в ансамбле, создавая на на водной глади волны и даже брызги. Затем все 7 монстров выстраиваются в плотную линию и демонстрируют единственный «танцевальный» номер – несомненную удачу хореографа. Стоя на одном и то же месте с ярко освещенными и магически пульсирующими спинами, спадающими вдоль ног, безголовые существа синхронно и асинхронно приседают, создавая визуальную ритмику, аналогичную звуковой.
Симпатичный номер, однако, длится слишком долго, так как монстры, словно заведённые куклы, без устали и очень увлеченно повторяют забавные приседания бесчисленное множество раз. Несмотря на медлительность, характерную для традиционных японских обрядов, чрезмерная растянутость каждой картины настолько очевидна, что невольно возникает вопрос – может быть хореограф испытывает дефицит идей, а потому и не сумел насытить представление танцем? Ведь обычное приседание является основным и чуть ли не единственным элементом танцевальной лексики «Судна». Однако самое динамичное видение с бесконечными приседаниями всё-таки угасает, и безголовые существа разбредаются. Затем они впадают в спячку, вертикально зафиксировав свое тело верх ногами. При этом один бодрствующий монстр как бы исполняет сольную вариацию, составленную из мягких приседаний и жестов.
Представление протекает циклически – звук и свет периодически угасают, затем усиливаются, но уже в иной тональности и конфигурации. В соответствии с этими циклами меняются формы и метаморфозы пластических композиций, создавая впечатление непрерывного потока фантастических видений и сценических картин. Наиболее интересные и оригинальные видения появляются в заключительной части перформанса: все 7 монстров собираются на «оживающем» острове; его белая пенящаяся масса начинает дышать, словно вулканическая лава. Группа тел красиво и медленно переплетается, приобретая дивные конфигурации и формы. Причудливые метаморфозы масштабных скульптурных композиций производят сильное впечатление не только богатой фантазией их авторов, но и высоким мастерством исполнителей. Далее возникает наиболее заторможенное и самое удивительное видение.
Под монотонное шипение и цоканье монстры сливаются в три абстрактные композиции: плотно сплетенные тела двух дуэтов на водной глади и трио на белом острове демонстрируют изысканные фантастические фигуры, искусно созданные в рафинированной японской эстетике. Порой они напоминают экзотические цветы, которые гипнотически медленно распускают свои изящные лепестки, чтобы затем приобрести иные скульптурные формы. По ходу спектакля, благодаря локальному освещению, все композиции ярко отражаются на тёмной водной глади, наполняя перформанс святящимися образами из таинственного зазеркалья.
Сюрреалистические формы и мистические их метаморфозы – главное содержание перформанса. Его картины впечатляют множеством разнообразных сплетений пластических тел, охваченных причудливой трансформацией, однако они слишком абстрактны. К большому сожалению, в них нет пленительной чувственности, как в гениальных творениях Огюста Родена. Авторы «Судна» в своём скульптурном-пластическом эксперименте одержимо заняты исследованием и поиском особой магической формой, но только ради открытия новой формы, забыв про то, что театральная сцена полноценно оживает лишь благодаря развитию драматургии и силе глубокого чувства. Несмотря на это замечание, перформанс содержит ряд сценических открытий и смотрится с интересом.
В последней его части три абстрактные композиции превращаются в монстров. Самый большой среди них, сплетенный из трёх тел, «солирует» на острове. Находясь на одно и том же месте под ярким освещением, он устрашающе двигает своими крестообразными челюстями, возникшими вместо головы. Благодаря причудливой метаморфозе, в плоти монстра появляется его клон, но меньшего размера. Идёт как бы заторможенный шабаш этого чудища с двойной парой челюстей. Затем трио преобразуется в дуэт, который выглядит как пластическая субстанция, загадочно шевелящая двойной парой рук и ног. Переместившись ближе к источнику белой пены, это существо усаживается в позу Будды и, широко раздвинув колени, начинает вершить сакральный обряд.
Руки черпают пену, кладут её на плечи тела, и она медленно стекает по спине. Малоинтересная церемония с пеной, однако, длится долго. В это время по обе стороны острова на водной глади неподвижно сидят в позе Будды два безголовых монстра, каждый из которых искусно сплетён из дуэта пластичных тел. В финале представления центральное существо раздваивается: один его клон исчезает, а другой продвигается по острову и проваливается в кратер белой пены. Вертикальная плоть клона, словно маятник, медленно раскачивается то вправо, то влево, и постепенно замирает, утопая в массе пены. Над водной гладью сцены причудливо расползается белая дымка тумана, но вскоре свет угасает, и это живописное видение исчезает. Перфомранс производит неоднозначное впечатление, но прежде всего вызывает недоумение его название. Слово «Vessel» или «Судно» означает плавучее средство для перевозки грузов, что никак не связано с представлением, которому, согласно его содержанию, гораздо ближе название «Озеро монстров».
Несмотря на красоту и магию перфоманса, он всё-таки достаточно однообразен и постепенно надоедает, так как видения возникают и трансформируются, как оригинальный аттракцион, предназначенный для развлечения публики. Если бы авторы перформанса сумели наполнить это представление драматургическим содержанием в духе живописных картин гениального Босха, например, «Сад наслаждений» или «Корабль дураков», то «Судно» Д.Жале и К.Навы могло бы обрести глубокий смысл и должную логику, а главное интеллектуальную и сценическую значимость, а также захватывающую театральность с обилием образных аллегорий и эффектов.
Завершая обзор, следует поздравить авторов «Судна» с успешным его показом в Париже и высказать самые лучшие комплименты всем семи исполнителям, среди которых – шесть японцев, в том числе три женщины, и грек Эмилиос Арапоглу, который давно сотрудничает с Д.Жале. Как бы нагие артисты (в трусах телесного цвета) поистине филигранно исполняют свои сложные партии, которые обязывают их целый час постоянно находиться на сцене с низко опущенной головой, чтобы публика не могла видеть лица. Столь неудобная и длительная фиксация головы, конечно же, чрезвычайно болезненна для исполнителей. Но это необходимо для убедительной сценической интерпретации безголовых монстров, что, несомненно, удалось.

Краткие творческие биографии

Дамьен Жале родился 17 августа 1976 года в бельгийском городе Уккел. В Брюсселе, где теперь проживает, учился в Национальном институте театрального искусства. Затем обратился к современному танцу и продолжил образование в Бельгии, потом в Нью-Йорке. Танцевальную карьеру начал в 1998 году. В 2000 году, участвуя в спектаклях бельгийской труппы Les ballets C de la B, познакомился с Сиди Ларби Шеркауи и стал создавать с ним вместе танцевальные пьесы. В 2011 году за постановку пьесы «Babel» оба автора получили в Москве на сцене Большого театра России престижный приз Benois de la Danse в номинации «лучшая хореография». В 2013 году, благодаря сотрудничеству тех же хореографов со скульптором Мариной Абрамович, была создана новая танцевальная версия «Болеро» на музыку М.Равеля для балетной труппы Парижской национальной оперы. Вместе с художником Джимом Ходжесом Д.Жале стал автором пьесы «Yama, Thr(o)ugh et Skid». В прошлом году она была показана на сцене Национального театра танца Шайо, где Д.Жале обрёл статус хореографа-резидента. В 2019 году для фильма Пауля Томаса Андерсона «Anima» Д. Жале и Том Йорке сочинили ряд сцен, за которые были удостоены приза UKMVA в номинации «лучшая хореография». Д.Жале поставил несколько номеров для первого театрального турне Мадонны «Мадам Х».
Кохей Нава родился в 1975 в Осаке. В 1998 году получил диплом Городского университета изобразительных искусств и скульптуры в Киото, потом – диплом Королевского колледжа искусств. Теперь он преподаёт в Университете искусств и рисунка в Киото, где и постоянно проживает. К.Нава возглавляет творческую платформу SANDWICH, которую он основал в 2009 году для реализации работ в разных видах искусства, включая архитектуру, фотографию, графику и др. К.Нава является участником ряда престижных выставок как в Японии, так и за рубежом. В 2011 году в залах токийского Музея современного искусства была развернута его персональная выставка под названием Kohei Nawa-Synthesis. В 2018 году в рамках сезона культуры Японии во Франции парижане смогли увидеть в Пирамиде Лувра его монументальную инсталляцию «Throne». Масштабная инсталляция «Foam», которую К.Нава создал из белой пены, стала частью выставки «Fukami, погружение в японскую эстетику», устроенной в особняке Саломона Ротшильда.
Crédit photos: Yoshikazu Inoue, DR